Кельтская загадка - [60]

Разговор о Дейрдре напомнил мне, что завтра предстоит с ней увидеться. Она писала — что-то очень важное. Надо сказать, у меня это вызвало легкое раздражение. Я собиралась в этот день заняться поисками антиквариата для магазина. Но тем не менее решила дождаться ее. Может, она в самом деле скажет что-то интересное.

* * *

После полуночи в нашей комнате раздался телефонный звонок. Звонил Чарльз из Дублина.

— Хочу пожелать спокойной ночи, — произнес он своим приятным ирландским голосом. — Понимаю, уже поздно, но мне захотелось услышать ваш голос. Я провел чудесный вечер, хотя он и был очень недолгим.

— Я тоже, — ответила я. Хоть я и сказала себе, что он мужчина совершенно не моего типа, мне было приятно, что он позвонил.

— Мы еще увидимся. Это одно из благ выступать против иска семейства Бирнов, — усмехнулся он.

— До встречи, — сказала я и положила трубку.

— Кто это звонил? — спросила сонным голосом Дженнифер.

— Чарльз Маккафферти, — ответила я. — Спи.

— Папа сказал, что ты ужинала с одним из этих адвокатов, — сказала Дженнифер. — По-моему, он ревнует.

— По-моему, он слишком занят с Медб, чтобы ревновать меня, — съязвила я.

— Ты мне нравишься больше, чем Медб.

— Вот не знала, что у нас соперничество, — сказала я. — Спи!

* * *

На другой день Дейрдре не появилась. Прождав около двух часов, я позвонила во «Второй шанс». Мне показалось, что ответил Шон.

— Дейрдре там? — спросила я.

— Кто это? — спросил он с подозрением.

— Неважно, кто, — ответила я. Этот человек вызывал у меня сильное раздражение. — Я хочу поговорить с Дейрдре.

— Это та самая канадка, да? Приятельница человека, который отнял у нас Коттедж Розы?

— Он не отнимал его у вас. Коттедж завещал ему ваш тесть, — сказала я. — Дейрдре там?

— Здесь ее нет, — ответил Шон.

— Не знаете, где она? Она должна была встретиться со мной, — продолжала я. И пожалела о своих словах. Это разозлит его, и, возможно, у Дейрдре возникнут неприятности.

— Сегодня у нее выходной. Она вольна делать, что угодно. Где она — понятия не имею. И больше, пожалуйста, не звоните сюда! — сказал он и швырнул трубку.

Я прождала еще часа два, потом поехала на аукцион. Раздражающая женщина, подумала я. И семейка раздражающая. Я задумалась о том, что могла сказать мне Дейрдре такого важного. Может, о том, кто отец ребенка Бреты? Любопытно, конечно, но что тут такого важного? А если не об этом, то о чем?

Глава тринадцатая Бог, создающий героев

Нуада, вот это был человек, человек и вместе с тем бог. Знаете, что у Туата де Данаан самое главное? Они были в определенном смысле богами, но у них были те же трудности, что и у всех нас, и они были смертны. В конце концов они все умерли, а потом настал конец и всему их волшебству, когда пришел святой Падриг и проклял старых богов. Три нераздельные богини, Банба, Фолта и Эриу умерли, их мужья-короли тоже.

Однако Нуада, как я сказал, был замечательным богом. Он был королем туатов и сражался в обеих битвах у Маг Туиред, у него был меч, наносивший только смертельные удары, волшебный меч из города Финдиаса, дар богов, один из четырех великих. В первой битве он одолел племя Фир Болг, изгнал его на запад, в Коннахт и на острова Аран. Но в том сражении Нуада лишился руки, а поскольку король туатов не должен был иметь увечий, он больше не мог быть королем. Диан Кехт, целитель, изготовил ему серебряную руку, которая действовала, как живая, но быть королем он все-таки не мог.

Поэтому Нуаде приходилось смотреть, как новый король Брес, прозванный Красивым, губит королевство. Пусть Брес и был внешне привлекательным, он был отчасти фомором, сыном фоморского короля Элата и туатской женщины Эри, а внутренне он привлекательным не был, надеюсь, понимаете, что я имею в виду. Был скупым с туатами, требовал платить дань ему и фоморам, в конце концов даже великий Дагда стал строителем фортов, а Огме унизился до того, что носил дрова угнетателям.

И Нуада все это видел. Должно быть, время это для него было тяжелое, видеть богов в таком ужасном рабстве. А потом рука его восстановилась благодаря чарам Миаха, сына Диан Кехта. Одни говорят, Миах взял отрубленную кисть Нуады, другие — руку свинопаса, и приставил ее к руке Нуады. Мышцы и суставы срослись, наросла кожа. И Нуада снова получил возможность быть королем.

Нуада устроил королевский пир, на него пришел Луг Ламфада, Луг Длинная Рука, он убедил Нуаду снова возглавить своих людей в сражении, на сей раз с худшими из врагов, зловредными фоморами. Нуада передал королевство Лугу, и на сей раз туаты одержали победу, победу света и жизни над тьмой, и Морриган, ворона, так превозносила ее, что слышно было на всю страну.

Нуада мне нравится больше всех — он кажется таким человечным, несмотря на волшебство; он нес на плечах бремя угнетения своего народа, будучи беспомощным, потому что калека не мог быть королем. Погиб он от руки фомора Балора во второй великой битве при Маг Туиред. Знаете, я был с ним. Я видел, как гибло волшебство.

Да, Нуада нравится мне больше всех. Эмин Бирн тоже считал его самым лучшим.

Тело Дейрдре вынесло на берег неподалеку от «Второго шанса». Она так и не пришла в гостиницу «Три сестры» на встречу со мной, а если и приходила, ее никто не видел. Она унесла с собой в могилу то, что хотела мне сказать.