Кельтская Шотландия - [2]
Ранняя шотландская история не в меньшей степени богата драматическими сюжетами, парадоксами, взлетами и падениями, чем история любой другой страны, и книга «Рождение Шотландии», как нам кажется, поможет читателю не только заглянуть в глубь веков и познакомиться с доселе малоизвестными землями, людьми и событиями, но и, предоставив возможность побывать, так сказать, у колыбели шотландского народа и шотландского государства, глубже понять природу и характер Шотландии и шотландцев.
С. В. Иванов
И сказал я им: вы видите бедствие, в каком мы находимся; Иерусалим пуст, и ворота его сожжены огнем; пойдем, построим стену Иерусалима и не будем впредь в уничижении. И я рассказал им о благодеявшей мне руке Бога моего, а также и слова царя, которые он говорил мне. И сказали они: «Будем строить», — и укрепили руки свои на благое. Услышав это, Санаваллат, Хоронит и Товия, Аммонитский раб, и Гешем Аравитянин смеялись над нами и с презрением говорили: что это за дело, которое вы делаете… Я дал им ответ и сказал им: Бог Небесный, Он благопоспешит нам, и мы, рабы Его, станем строить, а вам нет части, и права, и памяти в Иерусалиме.
Неемия 2: 17–20
Εις οίωυός άριστος άμύνεσθαι περί πάτρης.
Лучший знак, что кто-то сражается за родину.
Илиада, XII
(надпись, выгравированная на табакерке Вальтера Скотта)
ПРЕДИСЛОВИЕ
История — это нечто большее, чем изучение прошлого. Это изучение истоков настоящего и корней будущего. Забыв прошлое, нельзя обустроить настоящее и будущее, и одна из важнейших причин сегодняшнего бедственного положения Шотландии заключается в том, что хотя шотландцы до сих пор не утратили живого и яркого чувства истории, они вспоминают ее беспорядочно и лишь частично. Если шотландцы надеются на достойное будущее, они должны помнить и понимать свое прошлое и представлять его не в виде отдельных живописных историй, а в виде последовательного процесса и взаимосвязанных событий.
Эту книгу следует рассматривать как попытку осознать историю Шотландии, изучить ее развитие как неотъемлемой части Европы и становление шотландцев как нации. В особенности подробно я стремилась останавливаться на тех вопросах, которые по наследству перешли к современным людям, ответственным за управление Шотландией, ибо каждый шотландец несет ответственность за управление нашей страной или же будет нести эту обязанность, когда достигнет избирательного возраста. Также я неуклонно старалась рассматривать вещи, людей, действия и желания, а не словесные формулы. Легко думать, пользуясь последними, но нет более убийственной привычки для ума. Уже в наше время мы достаточно часто могли видеть, как люди, сражающиеся за слово «свобода», в конечном итоге становились рабами. Люди должны бороться не за свободу, а за право быть свободными людьми; не за процветание, а за процветающую страну; и чтобы знать, что такое свободный человек, они должны знать, что такое человек вообще — не звук и не изображение на бумаге, а странное трехмерное сложное создание, трудящееся, едящее, страдающее, радующееся, что-то любящее и что-то ненавидящее и способное действовать в соответствии со своими пристрастиями. История никогда не делалась с помощью алфавита, каких-либо перестановок или комбинаций букв. Движущей ее силой всегда оставалось то, каков человек, что он ценит и во что он верит; что он сделал, или что он отказался делать, или что ему сделать не удалось.
Я постаралась снова вставить в историческую картину некоторые детали, которые за последние двести лет часто из практических соображений умалчивались в официальной подаче той или иной тематики, что значительно искажало общее впечатление. Я также попыталась, рассказывая о различных конфликтах, изложить цели противоборствующих партий не с помощью клише, используемых преемниками каждой из них, но представить эти цели так, как их заявляли современники и, по мере возможности, опираясь на подлинные слова непосредственных участников. Так, вместо того чтобы просто превозносить два важнейших документа — два Ковенанта — или осудить их, я взяла и напечатала их тексты, с которыми, как оказалось, большинство шотландцев не были знакомы. Я в изобилии приводила цитаты из множества других документов и вкратце излагала содержание тех из них, которые недопустимо цитировать отрывками — таких, как Нортгемптонский договор, Исповедание 1560 реформаторов, Пертские Статьи или Договор об Унии. В результате читатель может иногда прийти в смущение, натолкнувшись на расхождения с общепринятой точкой зрения, однако в данном случае, когда речь идет о каких-либо междоусобных, и тем более международных, конфликтах, такой метод представляется мне наиболее правильным. Я стремилась быть беспристрастной, но я не хочу оставаться безразличной. Ни один историк не может быть вполне безразличным, если, конечно, он не настолько лишен человеческих чувств, что ему все равно, благоденствует или страдает его родина. А если он достигнет такой «высочайшей» степени непредвзятости, то обнаружит, что утратил понимание своего предмета, ибо история никогда не делалась безразличными людьми. Ее творили те, кто со всей страстью желал того или иного, даже если речь шла всего лишь об их материальных благах. Более того, я бы хотела процитировать прозаический отрывок из «Трагедии души», написанной великим поэтом Робертом Браунингом, незаслуженно забытым в наши дни:
История Шотландии известна отечественному читателю в основном по романам Вальтера Скотта, посвященным бурной переломной эпохе Английской революции и падения Стюартов. В остальном Шотландия появляется на страницах книг и журналов только в роли непримиримой противницы Англии. И уж совсем мало внимания уделяется тому периоду, когда оба государства мирно сосуществовали, а седые времена основания шотландской государственности совершенно ускользают из поля зрения исследователей. Именно об этой эпохе и повествует книга Агнес Мак-Кензи.
Среди великого множества книг о Христе эта занимает особое место. Монография целиком посвящена исследованию обстоятельств рождения и смерти Христа, вплетенных в историческую картину Иудеи на рубеже Новой эры. Сам по себе факт обобщения подобного материала заслуживает уважения, но ценность книги, конечно же, не только в этом. Даты и ссылки на источники — это лишь материал, который нуждается в проникновении творческого сознания автора. Весь поиск, все многогранное исследование читатель проводит вместе с ним и не перестает удивляться.
Основу сборника представляют воспоминания итальянского католического священника Пьетро Леони, выпускника Коллегиум «Руссикум» в Риме. Подлинный рассказ о его служении капелланом итальянской армии в госпиталях на территории СССР во время Второй мировой войны; яркие подробности проводимых им на русском языке богослужений для верующих оккупированной Украины; удивительные и странные реалии его краткого служения настоятелем храма в освобожденной Одессе в 1944 году — все это дает правдивую и трагичную картину жизни верующих в те далекие годы.
«История эллинизма» Дройзена — первая и до сих пор единственная фундаментальная работа, открывшая для читателя тот сравнительно поздний период античной истории (от возвышения Македонии при царях Филиппе и Александре до вмешательства Рима в греческие дела), о котором до того практически мало что знали и в котором видели лишь хаотическое нагромождение войн, динамических распрей и политических переворотов. Дройзен сумел увидеть более общее, всемирно-историческое значение рассматриваемой им эпохи древней истории.
Король-крестоносец Ричард I был истинным рыцарем, прирожденным полководцем и несравненным воином. С львиной храбростью он боролся за свои владения на континенте, сражался с неверными в бесплодных пустынях Святой земли. Ричард никогда не правил Англией так, как его отец, монарх-реформатор Генрих II, или так, как его брат, сумасбродный король Иоанн. На целое десятилетие Англия стала королевством без короля. Ричард провел в стране всего шесть месяцев, однако за годы его правления было сделано немало в совершенствовании законодательной, административной и финансовой системы.
Первая мировая война, «пракатастрофа» XX века, получила свое продолжение в чреде революций, гражданских войн и кровавых пограничных конфликтов, которые утихли лишь в 1920-х годах. Происходило это не только в России, в Восточной и Центральной Европе, но также в Ирландии, Малой Азии и на Ближнем Востоке. Эти практически забытые сражения стоили жизни миллионам. «Война во время мира» и является предметом сборника. Большое место в нем отводится Гражданской войне в России и ее воздействию на другие регионы. Эйфория революции или страх большевизма, борьба за территории и границы или обманутые ожидания от наступившего мира — все это подвигало массы недовольных к участию в военизированных формированиях, приводя к радикализации политической культуры и огрубению общественной жизни.
Владимир Александрович Костицын (1883–1963) — человек уникальной биографии. Большевик в 1904–1914 гг., руководитель университетской боевой дружины, едва не расстрелянный на Пресне после Декабрьского восстания 1905 г., он отсидел полтора года в «Крестах». Потом жил в Париже, где продолжил образование в Сорбонне, близко общался с Лениным, приглашавшим его войти в состав ЦК. В 1917 г. был комиссаром Временного правительства на Юго-Западном фронте и лично арестовал Деникина, а в дни Октябрьского переворота участвовал в подавлении большевистского восстания в Виннице.