Кегельбан - [19]

— Я должен подумать.

— Меня время торопит. Брадач подал заявление об уходе, его берут замом в министерство, ты мог бы приступить к работе хоть завтра.

— Мне надо закончить ревизию.

— Обязательно тебе? Ее может закончить и другой кто-нибудь.

— По-твоему, я неверно ее вел, допустил ошибку?

— Дорогой мой, я всего-навсего хотел предложить тебе повышение, вытащить тебя из твоего болота, избавить от связанных с ревизиями неприятностей, а ты ершишься, будто ждешь наказания.

— Я доведу ревизию до конца.

— Как знаешь. Кстати, ты сейчас Арендарчика проверяешь?

— Да, — коротко ответил он, глядя шефу прямо в лицо.

Но лицо директора было непроницаемо; не выдавая никаких чувств, неподвижно смотрели и глаза.

— Тут из района интересовались Арендарчиком. Надеюсь, у него все в порядке?

— А если нет?

— «Если бы, да кабы, то во рту росли б грибы», как говаривали наши предки, только мы во все эти чудеса не верим, — принужденно засмеялся генеральный. — Ты один там?

— Один.

— Помощь не понадобится?

— Нет, обойдусь, я уже заканчиваю.

— Это хорошо, — кивнул генеральный. — Сам знаешь, ревизия всегда создает нервозную обстановку на предприятии, отрывает людей от обычной, нормальной работы, отвлекает от выполнения хозяйственного плана. Но с Арендарчиком проблем наверняка не возникнет. В прошлом году мы вручили им переходящее красное знамя. Лучшее предприятие в нашей системе экспериментальных объектов.

— Да, я знаю, мне об этом говорили. Лучшее, образцовое предприятие.

— Я рад, что и другие придерживаются того же мнения. — Директор встал и, прощаясь, пожал ему руку. — Успехов тебе, товарищ Морьяк. Закруглишься — и объявись у меня. Мое предложение остается в силе.

Ян нетвердой походкой вышел из кабинета. Еще чуть-чуть — и он выложил бы генеральному директору свои сомнения. Но когда тот сам заговорил об Арендарчике и его фабрике, Ян вовремя сообразил, что оказался в ситуации куда худшей, чем предполагал. Поначалу история с Арендарчиком казалась ему дилеммой между его личным отношением к старому университетскому товарищу и обнаруженной нечистой игрой цифровыми показателями. За парадным фасадом фабрики кухонной мебели крылось немало махинаций. Перевыполнения плана, за которое полагались щедрые премии, по существу, не было, а были всего лишь ловкие трюки, умелое использование неточностей в предписаниях, расчет на слепую веру в непогрешимость образцовых статистических отчетов, поступавших с фабрики. Арендарчика нельзя даже отнести к тому типу руководителей, которые, действуя на свой страх и риск, предлагают новшества и от их начинаний остаются хоть какие-то результата. Ничего этого не было. Арендарчик сразу предстал перед Яном как самый заурядный мошенник, который сознательно блефует и делает ставку на то, что никто ничего не откроет, ни до чего не докопается. А он, Морьяк, взял и докопался. «Всё, дорогой мой, твоя игра кончена, — скажет он ему прямо. — Я поймал тебя за руку». А хватит ли у него смелости сказать это? Надеюсь, я не всю ее растерял, осталось немного. И вообще я смелый, до сих пор ничего не затаивал. Всегда резал правду в глаза. Да и какое я имею право утаивать ее? Ради кого и чего должен ее скрывать? Ради генерального директора, мысленно еще сжимавшего в руках древко знамени, которое вручал в прошлом году Арендарчику?

— Ну что? — испытующе посмотрел на него Каган, когда Ян зашел за портфелем.

— Я возвращаюсь, — сказал Ян.

— Он велел тебе вернуться?

— На дневной поезд уже не успею.

— Покажи, что ты там обнаружил.

— Опять придется провести ночь в поезде, — вздохнул Ян, открывая портфель, и протянул шефу папку с предварительными набросками акта. — Ночные поезда стали для меня каким-то роком.

— Не огорчайся. Когут — человек настроения, но больше всего дорожит своим креслом.

«Други мои, — Ян словно услышал голос директора. — Дорогие мои сотрудники! Во-первых, я всех вас люблю. Для меня большое счастье и в то же время великая честь отпраздновать вместе с вами этот торжественный день. Вы проделали огромный объем работы. А кому мы должны выразить за это благодарность? Всем вам и каждому в отдельности. Я всех вас готов расцеловать. Чему вы смеетесь? Да, и вас, девчата. Или вы отвернетесь? Увы, конечно, я далеко не ваш идеал, вам бы кого помоложе, ясно. Товарищ Арендарчик, я тебе завидую. Эх, мне бы твою фабрику, где работают самые красивые девчата и к тому же пользующуюся такой славой. Чего смеетесь? Это у фабрики такая слава, не у вас, девушки. Но вы неотделимы от фабрики и от ее славы. Как говорится — сочтемся славой, ведь доброй славой не грех и поделиться, не правда ли? Короче, я вас благодарю. Я не писал своего выступления заранее, сделал лишь кое-какие заметки. Черт с ними, с речами. Выпьем же! За успехи! За наши дальнейшие успехи, други мои!» Он поднял бокал и, довольный собой, сел. Сказал, как надо. По-простецки, по-человечески, без всяких там формальностей. Арендарчик выпил до дна и замахал знаменем. Зал захлопал. За столом президиума все встали и тоже захлопали. Арендарчик махал знаменем…

— Ладно, раз такое дело, заеду домой, квартиру проветрю, — сказал Ян. — Три недели не был дома. Надеюсь, никто ко мне не залез за это время. Да если б и залез, взять там нечего. Деньги я кладу на книжку и держу при себе. Золотом и драгоценностями пока не обзавелся.