Казнь по кругу - [24]

— Ты давай рассказывай, рассказывай… — аккуратно поставил пустую банку на журнальный столик и вскрыл вторую.

— Для начала не рассказ, а несколько бестактный вопрос, — Сырцов потрогал себя за нос в раздумье, как бы выразиться помягче. — Допустим, у тебя, как профессионала, задание на ходу: из мчащейся на скорости автомашины уничтожить из автомата идущего по тротуару человека. Когда бы ты произвел очередь: до встречи с ним или проскочив его и слегка тормознув, в угол, в спину?

— Машина? — деловито поинтересовался допивший вторую банку и сделавший паузу в приеме пива Алексей.

— А какое это имеет значение?

— В принципе — никакого. Только у хорошего джипа переднее стекло открывается — тогда совсем удобно. Но в любом случае очередь следует производить до встречи с объектом. В такой ситуации стрелку можно основательно подготовиться и хорошо прицелиться. Если же объект оказывается у стрелка за спиной, необходима перемена позиции, новый поиск цели. И, естественно, возможность промаха вырастает до недопустимого фифти-фифти.

— Ясненько, — кощунственно констатировал Сырцов. — Вопрос второй, не потому, что не знаю, а потому, что хочу твоего подтверждения. Как падает человек, прошитый автоматной очередью?

Полковник, держа в руке третью банку, размышлял, открывать ее или не открывать. Тем не менее ответил четко и безапелляционно:

— От одиночного выстрела все может быть: объект может осесть, упасть на бок, закинуться на спину, даже рухнуть вперед. При автоматной очереди варианты исключаются: объект от многократных пулевых толчков падает по направлению выстрелов. Если в грудь, то на спину, если в спину, то грудью.

— Совсем все ясно, — сказал Сырцов и закрыл ладонями лицо.

— Ты что? — обеспокоился Алексей.

— Картину в памяти восстанавливаю, — непонятно объяснил Сырцов и положил ладони на журнальный столик. Алексей открыл третью, но сразу пить не стал. От недоумения недовольно спросил:

— Ну и как? Восстановил?

— Восстановил, Леша! Мне показали американское кино.

— Понятнее можешь? — попросил Алексей и присосался к банке.

— Меня хотели окончательно и бесповоротно убедить в том, что агент Махова Цыпа разоблачен преступными элементами и уничтожен за сотрудничество с милицией. Для этого им было необходимо, чтобы я в натуре увидел его простреленную грудь, для этого им было необходимо выкрикнуть бессмысленную фразу «Ты мразь, Кок!» вместо «раз, два, три», чтобы на «Коке», как на счете «три!», Цыпа синхронно с очередью привел в действие устройство, имитирующее кровавые раны на груди.

— Как допер?

— Три дня мучила эта дурацкая фраза: «Ты мразь, Кок». Тем более что оказалось: он не Кок вовсе, а Цыпа.

Призадумались оба. Вдруг полковник резко спросил:

— Но ведь информация, переданная тебе Цыпой, была абсолютно достоверной. Как это понимать, Жора?

— Не знаю. Вот поэтому буду держать горячий след.

Помолчали. Полковник с сожалением спрятал початую упаковку в тумбочку, присел на тахту рядом с Сырцовым, обнял его за плечи и соболезнующе задал риторический вопрос:

— Зачем тебе все это, Жора?

— А тебе?

— Я служу. Мне за это жалованье платят.

— Дай-ка баночку, — вдруг решился Сырцов.

— А раньше попросить не мог, пока я не упрятал? — ворчал Алексей, вытаскивая упаковку из ящика. Вынул банку для Сырцова и после недолгого раздумья для себя. Расковыряли, отхлебнули по малости.

— Однажды я Деду задал такой же вопрос. Зачем, мол, вам это, Александр Иванович. И он мне байку рассказал. Была у него собачка, помесь эрдельтерьера с дворняжкой, и, как все домашние собаки, очень похожая характером на своего хозяина. Веселая, доброжелательная, простодушная.

— Это Смирнов-то доброжелательный и простодушный? — несказанно удивился Алексей.

— И веселый, — добавил Сырцов. — Дальше слушать собираешься?

— Пардон, — извинился Алексей за допущенную по отношению к Смирнову бестактность.

— Так вот. Со всеми людьми была эта собачка мила и приветлива, но не терпела каких-либо аномалий. Однажды она впала в неистовство от того, что парочка на бульваре вместо того, чтобы устроиться на свободной скамейке, уселась на траву. Как его собачка, Дед терпеть не может непорядка. Непорядка, порождающего мерзость и зверство. Во всей этой истории какой-то непорядок, Леша.

— А, значит, мерзость и зверство, — закончил за Сырцова фразу полковник. — И что будешь делать дальше?

— Держать горячий след.

— Догадываешься, куда он идет?

— В кино, — непонятно ответил Сырцов.

15

Надежда на то, что художественная натура кинорежиссера Романа Казаряна не позволяла ему просыпаться ранее одиннадцати, целиком и полностью оправдалась.

— Вас слушают, — прокашлявшись, объявил хмурый баритон в телефонной трубке.

Известный кинодеятель Роман Суренович Казарян, в своей ранней молодости по окончании юрфака служивший в МУРе, был лучшим другом Деда и покровительственно приятельствовал с Сырцовым.

— Роман Суренович, это я! — от удачи легкомысленно обрадовался Сырцов.

— Сырцов, что ли? — узнал голос Казарян.

— Он самый! — продолжая ликовать, подтвердил Сырцов.

— Жора, у тебя совесть есть? — с придыхательными интонациями знаменитой артистки Татьяны Дорониной страдальчески вопросил Казарян.