Каждые семь лет - [7]

БРУБЕЙКЕР. Нет, вы бы этому парню еще клыки, как у вампира, нарисовали.

РИЧАРД. Я уже хотел возразить Брубейкеру, чтобы защитить честь мундира. И вдруг… Свет скользнул по глянцу обложки, и мне показалось, что маньяк подмигнул мне. (Хватается за голову руками.) Я вспомнил вчерашнее. Мне стало не по себе.

БРУБЕЙКЕР. Ричард, что с вами? Вам плохо?

РИЧАРД(приходит в себя). Извините, доктор.

БРУБЕЙКЕР. Это я своими претензиями так вас допек? Вы, наверное, считаете меня неблагодарным? Вы ошибаетесь.

РИЧАРД. Доктор, хочу вас спросить. В своей книге вы пишете, что девяносто процентов людей нуждаются в помощи психиатра.

БРУБЕЙКЕР. Остальные десять процентов — это те, кому уже ничто не поможет.

РИЧАРД. Людвиг, мне нужен ваш совет. Я в отчаянии, доктор!

БРУБЕЙКЕР. Это бывает со всеми.

РИЧАРД. Да, но со мной такого раньше не бывало! Вот в чем дело. Кажется, у меня крыша поехала.

БРУБЕЙКЕР. Так, давайте все по порядку, но коротко.

РИЧАРД. Сначала я сидел на балконе и слушал матч по бейсболу.

БРУБЕЙКЕР. Вы что, болельщик? Не пугайте меня.

РИЧАРД. Нет, это лишь начало. Главное было потом.

БРУБЕЙКЕР. Переходите к сути.

РИЧАРД. Я вознамерился совершить преступление. Вот!

БРУБЕЙКЕР. Судя по тому, как вы говорите, попытка была неудачной?

РИЧАРД. Это как посмотреть. Я вел себя как идиот. Я завалился на банкетку — вон ту, которая у рояля.

БРУБЕЙКЕР. Вы собирались совершить сексуальную атаку на этот пуфик? Я правильно понял?

РИЧАРД. Доктор, я, может, и того (показывает у виска), но еще не совсем. Там находилась одна особа.

БРУБЕЙКЕР. Можете ее описать?

РИЧАРД. Даже показать могу. (Приносит фотоальбом.) Вот она.

БРУБЕЙКЕР. У вас хороший вкус. Так что? Вы, значит, поставили этот стул, на него положили книгу, раскрыли ее на странице, которая вам особенно понравилась…

РИЧАРД(стонет, как от зубной боли). Доктор, да не было этого ничего…

БРУБЕЙКЕР. Ну, раз не было, значит, и не надо принимать это близко к сердцу. Это самый лучший совет, который я могу дать вам.

РИЧАРД. Доктор, я женат. Что будет, если эта девица (потрясает книгой) расскажет кому-нибудь о том, что здесь было?

БРУБЕЙКЕР. Знаете, Ричард, на нее это не похоже. Кстати, как давно вы женаты?

РИЧАРД. Семь лет.

БРУБЕЙКЕР. Семь, четырнадцать, двадцать один… Вы меня не удивили. Дело в том, что каждые семь лет семейной жизни психика мужчин дает сбой. Их вдруг тянет на свободу, им хочется новых впечатлений, им нравятся другие запахи. Я понятно говорю?

РИЧАРД. Очень даже.

БРУБЕЙКЕР. А со временем все входит в норму. Так что, вы не исключение, Дик, вы правило. А сейчас мне надо идти. Я и так уже выбился из графика. (Уже в прихожей.) В общем, с моей обложкой решайте сами. Может, вы и правы — насчет массового читателя. (Уходит.)

РИЧАРД. Проводив доктора, я вновь остался наедине со своими грустными мыслями. Поймет ли Хелен правило Брубейкера?

Свет меняется. И на сцене появляются Хелен, Девушка, мисс Моррис, Джессика, Француженка-как-там-ее-звали и еще какая-то Дама в пеньюаре. Они пьют чай, картинно поднимая чашки ко рту, и разговаривают о Ричарде.

ДЕВУШКА. Поверьте, миссис Шерман, это было ужасно. Он приставал с ухаживаниями, пытался меня обнять. Он играл тут на пианино и вдруг буквально набросился на меня и стал срывать одежду…

ДЖЕССИКА. Дорогая, я не хотела тебе этого говорить, но тогда, в твой день рождения, вон там на балконе он пытался соблазнить меня — причем, весьма откровенно…

Женщины дружно кивают головами, выказывая свое осуждение.

МИСС МОРРИС. Это ужасно, миссис Шерман, но у меня прямо сердце сжимается в комок, когда мне надо зайти к нему в кабинет по каким-нибудь делам. Он так смотрит на меня, что я чувствую себя раздетой.

Все делают по глотку чая.

ДЖЕССИКА. Я говорю ему: Ричард, дорогой, если уж тебе приспичило, не делай этого хотя бы на глазах у жены. Но его разве остановишь! Хоть кричи!

ДЕВУШКА. Он, конечно, был пьян… Я принесла бутылку шампанского. Так вот, он ее всю в одиночку и выдул.

ЖЕНЩИНА В ПЕНЬЮАРЕ. А мне каково! В своей квартире я не чувствую себя в безопасности. Каждый раз, когда я готовлюсь идти в постель, он пристраивается за занавеской и смотрит, как я раздеваюсь. Прямо страсть какая-то — подглядывать.

ФРАНЦУЖЕНКА(с акцентом). Ах, мадам! Ваш муж — не человек. Это зверь в человеческом обличье. Он сорвал с меня шорты, потом рубашку, потом все остальное и заставил купаться в море голышом.

РИЧАРД. Да не было на тебе ничего остального! (Не может больше этого перенести.) Хелен, подожди. Они тут тебе наговорят!

Хелен встает, внимательно смотрит на мужа, потом уходит. Вслед за ней исчезают и другие женщины, обливая Ричарда презрением.

РИЧАРД(один). Чтобы как-то погасить нервную дрожь, я закурил. Надо было срочно спасать положение. Может, переговорить с этой девицей, купить ей цветов. Сказать, что был пьян. Да, надо ей позвонить. Я схватил телефонный справочник, чтобы узнать номер соседки. (Листает страницы.) И вдруг я отчетливо осознал, что вру сам себе. Нет, я не хотел ее прощения. Все было хуже: я просто хотел ее видеть. Мысли летели в моем мозгу, как тучи в ветреную погоду. Я тонул. Это наваждение надо было остановить. Кто мог спасти меня, протянуть руку помощи?