От земли осталась тень,
А теперь наш новый мир не сотворить ли без морей?
Тут запели громко души развесёлых моряков:
«Чёрт побрал бы ураган, что превратил нас в горсть костей,
Но окончена война…
Бог, что видит всё до дна,
Пусть моря он хоть утопит в тёмной глубине морей!»
Молвила душа Иуды, в Ночь предавшего Его:
«Господи, не забывай — ты обещал душе моей
То, что я однажды в год
Окунусь в прохладный лёд,
Ты ж отнимешь эту милость, отбирая льды морей!»
И сказал тут Богу Ангел всех береговых ветров,
Ангел всех громов и молний, Мастер грозовых ночей:
«Охраняю я один
Чудеса твоих глубин
Ты ведь честь мою отнимешь, отнимая глубь морей!»
Вновь запели громко души развесёлых моряков:
«Боже, мы народ суровый, есть ли кто нас горячей?
Хоть порой нам суждено
С кораблём идти на дно
Мы не мальчики — не просим мы отмщения для морей!»
И тогда сказали души негров, брошенных за борт,
«Дохли мы в цепях тяжелых, в тёмных трюмах кораблей,
И с тех пор одно нам снится,
Что мощна Твоя десница.
Что Твоя труба разбудит всех, кто спит на дне морей!»
Тут воззвал апостол Павел: «Помнишь, как мы долго плыли
Гнали мы корабль усталый, и летел он всё быстрей,
Нас четырнадцать там было,
Мы, твою увидя милость,
Славили тебя близ Мальты посреди семи морей!»
И опять запели души развесёлых моряков
Струны арф перебирая с каждым мигом всё трудней:
«Наши пальцы просмолённы
Наши струны грубозвонны,
Сможем ли мы петь без моря Песнь достойную морей?»
Молвят души флибустьеров: «Мы моря багрили кровью,
Не верёвкой, так решёткой жизнь кончалась, ей же ей,
Мы с испанцем воевали
В кандалах мы пировали,
И что утопить, что пить нам… Мы — Владетели морей!»
Тут возник Большой Гарпунщик, старый китобой из Денди
И душа его пред Богом заорала всех сильней:
«О, полярные сиянья
В блеске белого молчанья!
Ну за что китов несчастных хочешь ты лишить морей?»
И опять запели души развесёлых моряков
«Тут в Раю и замахнуться негде сабелькой своей!
Можем ли мы вечно петь и
Шаркать ножкой на паркете?
Ни к чему все скрипки эти Покорителям морей!»
Наклонился Бог и тотчас все моря к себе призвал он,
И установил границы суши до скончанья дней:
Лучшее богослуженье
(У него такое мненье) —
Вновь залезть на галлеоны и служить среди морей!
Солнце, пена, пенье ветра, крики вольного баклана,
По волнам и днём и ночью — бег крылатых кораблей,
Корабли идут в просторы
К славе Господа, который
Просьбу моряков уважил и вернул им даль морей.
пер. В. Бетаки.
Гонял купцов царь Соломон, —
В Тир, в Тарсис и в Ливан —
Любил кораллы, редких птиц
И шумных обезьян
И кедры гнал ему Хирам
Без счета и числа…
Но мы лишь с Лондоном ведем
Торговые дела.
Побережьем — и морями — вокруг света, нас несет.
Где попутный дует ветер, где торговля нам верна
Галс меняем: стаксель, грот — и окончен поворот —
Мы оплатим Пэдди Дойлю сапоги его сполна!
Мы жемчугов и слитков
Не возим никогда,
Но стоят нам товары
И пота и труда.
Под нестерпимым солнцем,
В объятьях льдов седых
И под ветрами злыми,
Что носятся меж них,
Кой-что добыто торгом,
Кой-что даёт захват,
Кой-что — учтивость наших
Ножей и каронад, —
Бывали встречи в море:
Из милости одной
Мы облегчали судно,
Спешащее домой.
Всё валко в непогоду,
Напряжено вдвойне —
Киль, погруженный в волны,
И клотик в вышине;
Шесть океанов властны
Все унести себе:
Вон в Балтике — смыло камбуз,
Шлюп-балку — в Ботани Бей
И в устьях рек, где лесосплав,
Бревна мешали нам,
Из Вальпарайзо мчались мы,
А Норд шел по пятам.
У полюса сидели
В клыкастом, крепком льде,
А в качку ветер ледяной
Купал фальшборт в воде
Мы обошли всю карту,
Все новые пути,
Нам острова светили,
Которых вновь не найти
От страха — волосы дыбом,
А ночь пройдет едва, —
Играет в блеске солнечном
Пустая синева.
Несчётны странные встречи,
Сулившие нам беду:
То вспыхивали ванты
Огнями на ходу.
То в вдруг сквозь шторм багровый
Сквозь искры в больных глазах
Голландец против ветра
Летел на всех парусах.
То Лотовый нас криком,
Заманивал в глубину,
То мы Пловца слыхали,
Что век не идет ко дну.
На парусах застывших
И в колкой снежной пыли,
С командой вдруг удвоенной
Мыс Духов мы прошли.
Да, мы не раз встречали
На северных морях
Безмолвный призрак шхуны,
Всех китобоев страх.
Сквозь снеговое поле,
Открытое на миг,
Покойный Гендрик Гудсон
К норд-осту вел свой бриг.
Так нас Господни воды
Несли под рев небес,
Так много мы видали
Невиданных чудес
И мы домой вернулись,
Хоть с прибылью хоть нет —
Не жаль того, что в море
Унес наш пенный след.
Отдать скорее якорь!
А душу стыд грызёт.
Что груз наш очень беден,
Подарок дальних вод!
Швартуемсмя! Ах, дурни!
И ты, и я не прав, —
Ведь худшее мы взяли,
Все лучшее не взяв.
Побережьем — и морями — вокруг света нас несет,
Может не пойти торговля, ветер стихнуть на пути,
Галс меняем: стаксель, грот — и окончен поворот —
Это все, чтоб в Лондон грузы привезти
