Чернил не жалея, сидят они
с рассвета и до рассвета,
А дьявол шепчет, в листках шелестя:
"Мило, только искусство ли это?"
И теперь, если к Древу Познанья мы
проберемся аж в Райский Сад,
И переплывём все четыре реки,
пока архангелы спят,
И найдём венки, что Ева сплела —
то всё-таки, даже там
Мы едва ли сможем больше постичь,
чем постиг наш отец Адам.
Пер. В. Бетаки.
В кроманьонский дикий век бился я за устья рек,
За еду, за шкуры диких лошадей,
Я народным бардом стал, всё что видел — воспевал
В этот сумрачно-рассветный век людей.
И всё ту же песнь свою, что и нынче я пою,
Пел я той доисторической весной.
Лёд уплыл в морской простор. Гномы, тролли, духи гор
Были рядом, и вокруг, и надо мной.
Но соперник из Бовэ обозвал мой стиль "мовэ",
И его я томагавком критикнул.
Так решил в искусстве спор диоритовый топор
И гравёру из Гренель башку свернул.
Тот гравёр был страшно дик: он на мамонтовый клык
Непонятные рисунки наносил!
Но хорошее копьё понимание моё
В сердце врезало ему по мере сил.
Снял я скальпы с черепов, накормил отменно псов.
Зубы критиков наклеив на ремни,
Я изрёк, разинув пасть: "Им и надо было пасть —
Я ведь знаю, что халтурщики — они!"
Этот творческий скандал идол-предок наблюдал,
И сказал мне, выйдя ночью из-под стрех,
Что путей в искусстве есть семь и десять раз по шесть,
И любой из них для песни — лучше всех!
. . ……. . ……..
Сколько почестей и славы! А боец-то был я слабый —
Времена мне указали путь перстом.
И меня назвали снова "Бард Союза Племенного",
Хоть поэт я был посредственный при том!
А другим — всю жизнь забота: то сраженье, то охота…
Сколько зубров мы загнали! Счету нет!
Сваи в озеро у Берна вбили первыми, наверно!
Жаль, что не было ни хроник, ни газет!
Христианская эпоха нас изображает плохо:
Нет грязнее нас, крикливее и злей…
Только мы и дело знали: шкуры скоро поскидали
И работать научили дикарей.
Мир велик! И в синей раме замкнут он семью морями,
И на свете разных множество племён,
То, что в Дели неприлично, то в Рейкьявике обычно,
Из Гаваны не получится Сайгон!
Вот вам истина веков, знавших лишь лосиный рёв,
Там, где в наши дни — Парижа рёв и смех:
Да, путей в искусстве есть семь и десять раз по шесть,
И любой из них для песни — лучше всех!
пер. В. Бетаки.
1.
Это рассказ невесёлый,
Сумеречный рассказ.
Под него обезьяны гуляют,
За хвосты соседок держась:
«В лесах наши предки жили,
Но были глупы они
И вышли в поля научить крестьян
Чтоб играли целые дни.
Наши предки просо топтали,
Валялись в ячменных полях,
Цеплялись хвостами за ветви,
Плясали в сельских дворах.
Но страшные эти крестьяне
Вернулись домой, как на грех,
Переловили предков,
И работать заставили всех
На полях — серпом и мотыгой
От рассвета до темноты!
Засадили их в тюрьмы из глины
И отрезали всем хвосты.
Вот и видим мы наших предков
Сгорбленных и седых,
Копающихся в навозе
На дурацких полях просяных,
Идущих за гадким плугом,
Возящихся с грязным ярмом,
Спящих в глиняных тюрьмах
И жгущих пищу огнём.
Мы с ними общаться боимся,
А вдруг да в недобрый час
Крестьяне придут к нам в джунгли
Чтоб заставить работать и нас!
Это рассказ невесёлый,
Сумеречный рассказ
Под него обезьяны гуляют,
За хвосты соседок держась.
2.
Ливень лил, был шторм суровый,
но ковчег стоял готовый.
Ной спешил загнать всех тварей — не накрыла бы гроза!
В трюм кидал их как попало, вся семья зверей хватала
Прямо за уши, за шкирки, за рога, хвосты и за…
Только ослик отчего-то пробурчал, что неохота,
Ну а Ной во славу божью обругал его: «Осёл,
Чёрт отцов твоих создатель, твой, скотина, воспитатель!
Чёрт с тобой, осёл упрямый!» И тогда осёл вошёл.
Ветер был отменно слабый — парус шевельнул хотя бы!
А в каютах душных дамы от жары лишались сил,
И не счесть скотов угрюмых,
падавших в набитых трюмах…
Ной сказал: «Пожалуй, кто-то здесь билета не купил!»
Разыгралась суматоха, видит Ной, что дело плохо:
То слоны трубят, то волки воют, то жираф упал…
В тёмном трюме вдруг у борта старый Ной заметил чёрта,
Чёрт, поставив в угол вилы, за хвосты зверьё тягал!
«Что же должен я, простите, думать о таком визите?»
Ной спросил. И чёрт ответил, тон спокойный сохраня,
«Можете меня прогнать, но… Я не стану возражать, но…
Вы же сами пригласили вместе с осликом меня!»
пер. В.Бетаки.
Над галереей, объятой пламенем, трепетал на флагштоке Юнион Джек, но когда в конце концов он обрушился, воздух взорвался криками толпы, казалось, происшедшее несет в себе некий символ.
Дэши Пейперс
Морские ветра, скажите: поставится ли в вину
Презрение к Англии — тем, кто видел ее одну?
Раздражение обывателей, уличных бедолаг,
Вытьем и нытьем встречающих гордый Английский Флаг!
Может, у буров разжиться тряпицей, в конце концов,
Одолжить у ирландских лжецов,
у английских ли подлецов?
Может, Бог с ним, с Английским Флагом,
плевать, что есть он, что нет?
Что такое Английский Флаг? Ветры мира, дайте ответ!
И Северный молвил: «У Бергена знает меня любой,
От острова Диско в Гренландии мною гоним китобой,
В сиянье полярной ночи, веленьем Божьей руки,
Мне — что лайнер загнать в торосы,
что на Доггер косяк трески.
Оковал я врата железом, ни огня не жалел, ни льдов:
Одолеть меня пожелали скорлупки ваших судов!
