Казанова - [15]
— Мсье! Я бы тоже хотел нанять этот катер. А уж куда мы поплывем, мне безразлично.
Лодочник уставился на них, а человек-тень повернулся. Они несколько секунд глядели вдаль, словно собираясь спеть на три голоса «Il mondo della luna» Галуппи. Потом человек-тень, очевидно, убедил лодочника, что иностранец не станет им угрожать, и заговорил с Казановой на изысканном французском языке, хотя и с чисто английским презрением к любым акцентам, кроме собственного.
— Я хочу прокатиться в этой лодке до Темпл-стэйрз. Если вы не возражаете, я буду рад составить вам компанию.
Шевалье кивнул. Слава богу, во всем мире еще сохранилась великая республика джентльменов. Если она падет, останутся лишь варвары и женщины.
— Мсье, вы проявили любезность, подумав об иностранце, — ответил он. — Я не знаю, где находится Темпл-стэйрз. Но где бы он ни был, уверен, что это замечательный уголок. Мне не спится, и я намерен скоротать томительные ночные часы. К тому же я любопытен.
На реке было холоднее, чем на набережной. Человек-тень решил согреться, взял у лодочника весло и, продемонстрировав мастерство вкупе с незаурядной силой, прокатил их вдоль прибрежных насыпей старого Лондона, гнилых свай и пришвартованных кораблей с мачтами, утонувшими в тумане. Лампы на Вестминстерском мосту роняли свой тусклый свет на воду. Казанова устроился у носа катера, вытянул ноги, закрыл глаза и прислушался к говору реки. Ее журчание, всплески и протяжное шипение не слишком отличались от лепета венецианских каналов, но здесь не было их главной прелести — неповторимого, какого-то задушевного эха. Увидит ли он когда-нибудь дом своего детства? Освободят ли его старики-инквизиторы, с их единственной страстью к служению государству, от постылого изгнания? Порой он представлял себе, что тайком проникнет в старый город, затаится в четырех стенах и никто не обратит на него внимания… Но это лишь фантазия. Любой страж порядка, прокурор или confidente узнает о его приезде через три часа. А еще через час его арестуют. Что бы он теперь ни делал, как бы ни изменился, в своде секретных документов против его имени навсегда останется позорный знак. Когда в 1755 году надзиратель Кавалли провел его по лестнице в камеру под крышей Дворца дожей, он увидел скамью-гаротту. В тот раз он избежал пыток. Но вряд ли ему представится еще одна счастливая возможность.
У Темпл-стэйрз Казанова отвлекся от мрачных воспоминаний и принялся размышлять о таинственных закоулках Лондона. Он уже собирался раскланяться со своим спутником, но человек-тень остановил его и поинтересовался, не согласится ли он посидеть часок-другой в каком-нибудь местном трактире, ну, например, в «Черном льве»; до него всего пять минут хода, если срезать дорогу через Темпл. Шевалье не хотелось отказываться от заманчивого предложения, и его растрогала доброта человека-тени. К тому же их знакомство обещало стать небезынтересным. Двое мужчин тихой, крадущейся походкой двинулись по темным аллеям. Спутник Казановы ни разу не оступился, он знал каждый камень на этом пути и мог бы пройти тут вслепую.
Несколько завсегдатаев-выпивох сидели во «Льве» с кружками и курили трубки. Воздух прогрелся от яркого огня в очаге. Рядом с этим пламенем разлеглась хромоногая собака. Она потянулась, зевнула и окинула пришедших усталым взглядом. Мальчишка провел их к угловому столику, и Казанова поблагодарил судьбу за внезапный поворот событий, суливший очередную ночь приятной беседы и спуск с крутой лестницы его невзгод и разочарований. Он воодушевился, заказал кружку эля и признался, что не смог бы не попробовать столь популярный напиток. Человек-тень наконец избавился от своей тени, материализовался, словно надворный флигель из тумана, и заговорил рокочущим басом. Он заказал лимонад:
— Ничего более крепкого я теперь не пью, мсье. В молодости я успел напиться за троих. Мало кто мог со мной тягаться. Рюмка за рюмкой, бутылка за бутылкой.
— Неужели, мсье?
Шевалье пристально оглядел нового знакомого. Наверное, тот был старше его лет на двадцать, но все в нем казалось прочным и рассчитанным на долгий срок — и коричневый камзол из старой, обтрепанной по краям, кое-где даже изодранной, но плотной, будто парусина, ткани, и парик, тоже отнюдь не новый, с выгоревшими буклями: по-видимому, человек-тень слишком близко держал свечу при чтении. Он грузно уселся, качнувшись на стуле. А потом чуть слышно просвистел или щелкнул языком и обвел трактир взором победителя.
Мужчины представились друг другу и с увлечением заговорили. Это была не пустопорожняя болтовня, а содержательный разговор, требующий истинного искусства. К счастью, оба владели им в совершенстве. Они так и сыпали эпиграммами, остротами и наперебой цитировали Горация. Казанова хорошо запоминал прочитанное, хотя, как правило, читал лишь в дороге, в душных или чересчур холодных каретах, проезжая ту или иную часть Европы. Или же в редкие часы дневного отдыха перелистывал томики Гомера и Монтескье, лежа на огромной кровати в палаццо, с ноющими суставами после бесовских постельных игр с хозяйкой дома. Многое ему удалось узнать из разговоров, и шевалье не без удовольствия думал, что успел переговорить не с одной тысячей людей. Чаще всего гордиться было нечем — так, банальный обмен репликами, но его разум превратился в настоящий склад, и зерна мудрости из миллионов бесед дали свои всходы.
Впервые на русском — новый роман любимца Букеровского комитета Эндрю Миллера, автора уже знакомых русскому читателю книг «Жажда боли», «Казанова» и «Кислород».Клем Гласс (да, параллель с рассказами Сэлинджера о семействе Глассов не случайна) — известный фотожурналист. Он возвращается из Африки в Лондон, разуверившись в своей профессии, разуверившись в самом человечестве. Когда его сестра-искусствовед после нервного срыва попадает в клинику, он увозит ее в «родовое гнездо» Глассов — деревушку Колкомб — и в заботах о ней слегка опаивает.
Это книга о человеке, неспособном чувствовать боль. Судьба приговорила его родиться в XVIII веке — веке разума и расчета, атеизма, казней и революций. Движимый жаждой успеха, Джеймс Дайер, главная фигура романа, достигает вершин карьеры, он великолепный хирург, но в силу своей особенности не способен сострадать пациентам…Роман Эндрю Миллера стал заметным событием в литературной жизни Великобритании, а переведенный на многие языки планеты, сделался мировым бестселлером. Его заслуженно сравнивают со знаменитым «Парфюмером» Патрика Зюскинда.
Англия, конец 90-х. Два брата, Алек и Ларри, встречаются в доме матери, в котором не были много лет. Первый — литератор и переводчик, второй — спортсмен и киноактер. Тень былого омрачает их сложные отношения. Действие романа перемещается из страны в страну, из эпохи в эпоху, от человека к человеку.Один из тончайших стилистов нашего времени, Эндрю Миллер мастерски совмещает в своем романе пласты истории, просвечивая рентгеном прошлого темные стороны настоящего.Роман заслуженно вошел в шорт-лист премии Букера 2001 года.
Париж, 1786 год. Страна накануне революции. Воздух словно наэлектризован. Но в районе кладбища Невинных совсем иная атмосфера – тлена, разложения, гниения. Кладбище размывается подземными водами, нечистоты оказываются в подвалах жилых домов. Кажется, даже одежда и еда пропитаны трупным запахом, от которого невозможно избавиться. Жан-Батист Баратт получает задание от самого министра – очистить кладбище, перезахоронив останки тех, кто нашел на нем последний приют.Баратт – инженер, но его учили строить мосты, а не раскапывать могилы.
Лауреат премии Costa и финалист Букера Эндрю Миллер написал интригующий роман об одиночестве и тайне человеческой души.Мод загадочна и отстранена настолько, что всем хочется помочь ей и спасти ее потерянную душу. Тим, филолог и музыкант, тоже западает на таинственную девушку, будущего ученого, чья мечта – исследовать море и его обитателей. Тима и Мод объединяет влечение к воде: они женятся, покупают небольшую подержанную яхту, выходят в море, рожают ребенка.Но для Мод все это – брак, ребенок, медленный быт – как будто прикрытие.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
Трилогия современного таджикского прозаика Джалола Икрами «Двенадцать ворот Бухары» рисует широкую картину жизни Бухары начала XX века. В первом романе трилогии — «Дочь огня» — рассказывается о горестной судьбе таджички в Бухарском эмирате и о начинающихся социальных переменах.
В 1590 году Неаполь содрогнулся от зверского убийства. Убийца — великий и безумный композитор Карло Джезуальдо, принц Веноза. Жертвы — его красавица жена Мария и ее аристократический любовник.Джезуальдо предпочитал мальчиков и не любил жену, однако ревность, зависть к сопернику и бешеная злоба взяли верх над здравым смыслом. С леденящим душу хладнокровием охотника он выследил осторожных любовников и устроил им прощальный спектакль, своей жестокостью потрясший даже ко всему привыкших современников.Этот роман насквозь пропитан открытым эротизмом, безжалостным насилием и зрелой красотой средневекового Неаполя.
Безумные выходки, разудалые кутежи и скандальные романы неистового русского князя Волконского буквально сотрясали Париж, самые эффектные красавицы света и полусвета боролись за право привлечь, хоть ненадолго, его внимание. Лишь одна женщина, юная и невинная танцовщица Локита, оставалась, казалось, холодна к ухаживаниям князя. И чем неприступнее держалась девушка, тем отчаяннее желал победить ее гордость и покорить ее сердце князь…
Фортуна, наконец, улыбнулась княжне Софье Астаховой. Именно здесь, во Франции, она стала пользоваться успехом у мужчин, да каким! Среди ее поклонников есть и русские, и галантные французы… Но для Сони главное сейчас другое — сама королева Франции Мария-Антуанетта решила прибегнуть к ее помощи. Подумать только! Иметь возможность путешествовать по Европе со всеми удобствами, в обществе красивого молодого человека, находясь при этом на полном обеспечении казны, — и за это всего лишь передать брату королевы, австрийскому эрцгерцогу, ее письмо.
В библиотеке Кембриджского университета историк Клер Донован находит старинный дневник с шифрованными записями. Ей удается подобрать ключ к шифру, и она узнает, что дневник принадлежал женщине-врачу Анне Девлин, которая лечила придворных английского короля Карла Второго в тот самый период, когда в Лондоне произошла серия загадочных убийств. Жестокий убийца, имя которого так и осталось неизвестным, вырезал на телах жертв непонятные символы. Клер загорается идеей расшифровать дневник и раскрыть загадку давно забытых преступлений…Впервые на русском языке! От автора бестселлера «Письмо Россетти».
Впервые на русском — новый роман Брэдбери.Роман, писавшийся более полувека — с 1945 года до 2000-го — от одной символической даты до другой.Роман, развившийся из рассказов «Апрельское колдовство», «Дядюшка Эйнар» и «Странница», на которых выросло не одно поколение советских, а потом и российских читателей. Роман, у истоков которого стоял знаменитый художник Чарли Аддамс — творец «Семейки Аддамсов».И семейка Эллиотов, герои «Из праха восставших», ничуть не уступает Аддамсам. В предлагаемой вашему вниманию семейной хронике переплетаются истории графа Дракулы и египетской мумии, мыши, прошедшей полмира, и призрака «Восточного экспресса», четырех развоплощенных кузенов и Фивейского голоса…
Роман-антиутопия талантливого английского писателя А. Гарленда о самосознании наших молодых современников, выросших в городских джунглях в условиях глобальной коммерциализации мира.Архетипический мотив поисков земного рая, его обретение и разрушение обнаруживают внутреннюю противоречивость и духовный трагизм поколения без иллюзий.Сочетание серьезной проблематики с сюжетной динамикой, оригинальность стилистических решений делают книгу Гарленда достойной внимания широкого круга читателей.
Элен — любовница женатого мужчины. Конечно, она просит его жениться на ней, конечно, он всегда отказывает. Однажды она исповедуется в своём грехе католическому священнику-ирландцу, и положение меняется.
В своем первом большом романе «Смерть — дело одинокое», написанном через 20 лет после романа «Что-то страшное грядет», мастер современной фантастики Р. Брэдбери использует силу своего магического дара совершенно по-новому и дарит нам произведение, которое является вкладом в жанр крутого детектива и одновременно с мягкой ностальгией воскрешает в памяти события 1949 года и маленький городок Венеция в Калифорнии.