Казанова, или Развязка для одной новеллы - [3]

Амалия(мужу). Господину шевалье необходимо стряхнуть дорожную пыль, а может быть, и отдохнуть немного. Вы с господином аббатом проследуйте в сад, а я позабочусь о комнате для шевалье… (Казанове.) Надеюсь, вы будете довольны…

Гудар(уходя с аббатом). Почти так же довольны, как гостиницей в Мантуе… Мы ждем вас, дорогой шевалье.

Амалия(когда Гудар и аббат вышли). Ты опять со мной, Казанова… С каким нетерпением ждала я этого дня! Я знала, что он когда-нибудь наступит.

Казанова(холодно). Я оказался здесь случайно.

Амалия. Неважно. В течение этих шестнадцати лет я только и мечтала об этом дне. И сегодня ночью я хочу целовать твои губы…

Казанова. Ты не будешь целовать ни моих губ, ни рук, и тщетным окажется твое ожидание и тщетными твои мечты, если только я прежде не буду обладать Аниной.

Амалия. Ты не в своем уме, Казанова!

Казанова. Нам не в чем упрекать друг друга. Ты обезумела, думая, что видишь опять во мне, старике, возлюбленного времен своей юности…

Амалия. Для меня ты никогда не состаришься…

Казанова. Я тоже сошел с ума, вбив себе в голову, что должен обладать Аниной. Но, быть может, обоим нам суждено образумиться. Пусть Анина сделает меня вновь молодым — для тебя.

Амалия. Она тебе нравится?

Казанова. Да, она хороша.

Амалия. Хороша и добродетельна.

Казанова. Этот офицер наверняка ее любовник.

Амалия. Они вместе путешествуют. Андреа Басси просил ее руки, и недалек тот день…

Казанова. Он к ней сватался?

Амалия. Спроси у Гудара, если не веришь мне.

Казанова. Что ж, мне это безразлично. Какое мне дело, девица ли она или девка, невеста или вдова… Я хочу обладать ею, я хочу ее!

Амалия. Я не могу тебе ее дать, друг мой!

Казанова. Вот видишь, каким никчемным человеком я стал, Амалия. Еще десять, еще пять лет назад мне не понадобилась бы ничья помощь или заступничество, будь Анина даже богиней добродетели. А теперь я хочу сделать тебя сводней. Как идут годы…

Амалия. Ты нисколько не изменился. Я вижу тебя таким, каким ты был тогда, каким я видела тебя всегда, даже во сне.

Казанова. Взгляни на меня, Амалия! Эти морщины на лбу… складки на шее… глубокие борозды, идущие от глаз к вискам… А вот здесь, в глубине, у меня не хватает зуба… (Он осклабился.) А эти руки, Амалия! Посмотри на них! Пальцы, как когти… Мелкие желтые пятнышки на ногтях… И жилы, синие и вздувшиеся… Руки старика, Амалия!

Амалия. Ты не стар! В твоих объятиях я вкусила блаженство, и мне, видимо, суждено испытать его и в последний раз с тобой.

Казанова. В последний раз? Против этого, пожалуй, найдутся возражения у моего друга Гудара.

Амалия. С ним это — долг… даже удовольствие, пожалуй… но не блаженство… И никогда блаженством не было!

Казанова. Ты что вообразила, Амалия? По-твоему, я приехал сюда из желания сделать рогоносцем твоего доброго мужа?

Амалия. Я люблю тебя, Казанова!

Казанова. Так добудь мне ее, Амалия! Ты можешь, я знаю. Говори ей что угодно! Скажи, что я вам угрожал, что ты считаешь меня способным поджечь ваш дом. Скажи ей, что я безумец, опасный безумец, убежавший из сумасшедшего дома, но что девичьи объятия могли бы меня исцелить.

Амалия. Никогда, Казанова, никогда — слушай меня внимательно! — никогда не знала я более чистого существа. Если бы она подозревала, что мне сейчас пришлось услышать, она сочла бы себя оскверненной, и, сколько бы ты ни жил здесь, ты бы больше ее не увидел!..

Казанова(размышляя). … Не знала более чистого существа… А этот офицер?

Амалия. Он молод и красив. Да, да!.. Он даже кажется мне красивее, чем когда-то был ты, Казанова!

Казанова собрался было возразить — все его существо возмутилось против подобной несправедливости, но в это время с улицы раздался звук подъехавшего экипажа.

(Взглянула в окно.) Барон… Он едет к нам. (Вышла на крыльцо, слышны возгласы приветствия.)

Барон Сантис(еще на крыльце). В наших местах уже распространилась весть, что сюда прибыл шевалье де Сенгаль и остановился у своего друга Гудара…

Казанова(один). Что бы все это могло значить? Все эти приготовления и сборы на карточную игру… обходительность аббата и предупредительность Гудара весьма подозрительны… Неужели они считают меня богатым и собираются меня обобрать?.. Или, что еще хуже, это происки моих врагов, которые в последнюю минуту стараются помешать моему возвращению в Венецию?..

Вошли Барон Сантис, его жена Фламиния и Амалия. Следом за ними — Аббат и Гудар, оба чуть навеселе.

Сантис. Дорогой шевалье! Мечтой моей жены было померяться силами с вами в игре, а в более молодые годы, и на ином поприще. Подумайте только, много лет назад я прибыл в Вену в тот самый день и даже в тот же самый час, когда вы оттуда отбыли. Наши кареты, встретившись, проехали мимо друг друга… Такая же неудача постигла меня и в Регенсбурге… Там я даже поселился в комнате, которую вы оставили часом раньше…

Казанова. Действительно, несчастье.

Сантис. Кое в чем я заранее готов признать себя побежденным, и это меня мало трогает… Но что касается карт, милейший шевалье, то, пожалуй, мы оба достигли подходящего возраста…

«Об игроках».

Фламиния протягивает кончики пальцев. Казанова прикасается к ним губами и бессильно опускается в кресло.