Казаки-разбойники - [7]

- Можно говорить громко, - сказала она, - Больше никому не помешаешь.

- А что это было? - спросил Калинов.

- Мы придумали интерес.

- И что теперь?

- Увидишь.

- А я хотел охоту на тиранозавра, - громко сказал высокий белобрысый юнец, одетый в тигровую шкуру. - Представляете, море крови!..

- Тебе бы везде море крови, - сказала Джина. - Дай волю, так ты бы весь мир в море крови превратил.

- Брось ты с ним, Джина, - сказала маленькая черноволосая девушка. - Его интерес еще никогда не выигрывал.

Белобрысый прищурился.

- А я не теряю надежды, - сказал он надменно. - Рано или поздно это произойдет.

- К сожалению, Вика, он прав, - сказала Джина маленькой брюнетке. - И когда это произойдет, я уйду и больше не вернусь. Уж лучше сидеть дома!

Белобрысый сжал кулаки.

- Вот и сиди дома! - зло крикнул он. - Пусть тебе мамочка розовым платочком сопли вытрет, лахудра рыжая! А мы уж как-нибудь без тебя, по-мужски...

- Сидел бы ты, мужчина, - сказал Калинов. - Научись сначала женщин уважать. "Мы"... "по-мужски"... Тоже мне, витязь в тигровой шкуре!

Белобрысый стремительно вскочил на ноги. Калинов усмехнулся и тоже поднялся с травы.

- Это еще кто тут голос подает? - сказал белобрысый. - Кому надоело ходить здоровым и невредимым? - Он смерил Калинова с ног до головы уничтожающим взглядом. - Детка, я же из тебя кисель сделаю, с хлебушком съем. - Он подошел к Калинову, навис над ним и брезгливо взял его двумя пальцами за кончик носа. - Остынь, мальчик, а то сейчас пар сзади повалит!..

И тут Калинов ударил его, ударил коротко, без замаха, даже не ударил - ткнул ладонью правой руки, и белобрысый вдруг переломился пополам, словно сдвинули друг к другу ножки циркуля, и повалился на бок. На лице у него появилось выражение неподдельного изумления, и тут же глаза его закрылись. Как будто человек прилег на минутку отдохнуть.

- Ты убил его? - с испугом воскликнула черненькая Вика.

- Да нет, - сказал Калинов. - Таким ударом не убьешь... Так, успокоил слегка. - Он коротко взглянул на Джину.

Джина презрительно смотрела на лежащего белобрысого.

- Не хочу я его здесь больше видеть, - сказала она с отвращением и вопросительно посмотрела на окружающих.

И вдруг белобрысый исчез, словно его здесь и не было. Только послышался негромкий шелест, будто ветерок кубарем прокатился по травке. Калинов застыл на месте.

- Спасибо, друзья! - сказала Джина.

- Не за что, - сказал курчавый парень в тунике и сандалиях. По-моему, этот тип и так уже всем надоел. Надо было еще раньше выгнать.

Он подошел к Калинову и потрепал его по плечу.

- А ты ничего, новенький! Я бы с тобой в разведку пошел... Клод. - Он подал Калинову руку.

- Саша, - сказал Калинов. - Куда он делся?

- Вампир-то?.. Отправился домой. Больше он не появится. По крайней мере, пока мы здесь.

И тут вдруг затрещало, как будто кто-то быстро-быстро заколотил палкой по дереву. Калинова сбили с ног, он сунулся носом в траву и чуть не захлебнулся, вздохнув, потому что вместо травы под ним оказалась грязь, какая-то липкая жижа, и от жижи этой так отвратительно пахло, что его чуть не стошнило. И солнца уже не было на небе, а была черная беззвездная ночь, и сверху сеялся мелкий холодный дождик, мгновенно пробравшийся за воротник кольчуги и растекшийся пошлине маленькими ручейками, а может, это был и не дождь вовсе, а холодный пот, потому что, кажется, их ждали. Во всяком случае, круглые пальцы прожекторов плясали по равнине, и каждый раз, когда они приближались, приходилось въезжать носом в грязь. И не шевелиться.

А потом опять затрещало, и высоко над головами визгливо прочирикали пули. Стреляли с вышки, которая приткнулась к колючей проволоке справа, приземистая и раскоряченная, словно табуретка на кривых ножках. Самонадеянные строители поставили ее по эту сторону... Впрочем, с какой стати они должны были опасаться нападения извне?

- Замрите! - негромко скомандовал Клод.

И они замерли. И, лежа в липкой жиже, дождались, пока успокоится охрана. Пулеметчики перестали палить в белый свет. Лучи прожекторов поплясали-поплясали, тупо уткнулись в тяжелый столб дыма, повисший над крематорием, и погасли. Где-то коротко тявкнула собака. От сторожевой вышки донеслись звуки губной гармошки, наигрывающей какой-то до одурения знакомый мотив. Ветер принес издалека обрывки заунывного колокольного звона. На вышке вдруг загоготали, и грубый голос прошелся насчет штанов какого-то Диего, которые теперь, кажется, потребуют капитальной стирки... Тоже мне, доблестный лейб-гвардеец, переполошил весь лагерь, где только таких нарожали, ублюдков... Хорошо, что комендант нализался как свинья и дрыхнет, и будет дрыхнуть до утра, а то не избежать бы тебе карцера...

- Вперед! - шепотом скомандовал Клод, и они поползли.

Каждый к своей цели. Калинов - к сторожевой вышке справа, Игорь к такой же вышке слева. Джина и Вика тянули мешок с зарядами, чтобы несколькими взрывами пробить проход в рядах колючей проволоки. За ними подтягивались арбалетчики, чтобы, когда грохнут взрывы и пулеметы будут нейтрализованы, рвануться в проход и успеть добежать до барака охраны прежде, чем гвардейцы придут в себя. И быстро и хладнокровно засыпать их стрелами...