Казак Дикун - [53]
И полковник в тот же день, 14 июня, настрочил рапорт на имя генерал — губернатора Кавказского наместничества И. В. Гудовича с изложением всех вышеозначенных перипетий и просьбой об оказании помощи. В тот же час донесение конным нарочным было отправлено в Георгиевск. Оставалось ждать ответа. О том он и заявил казакам.
Вблизи Моздока, в станице Екатериноградской (ныне Красноградской), там, где река Малка отдает свои воды Тереку, у стен крепости походники разбили свой лагерь для отдыха. Красота здесь неописуемая. Заливные зеленые луга, купы деревьев, журчание говорливых горных рек и ручьев…
— Чем не земной рай! — воскликнул Осип Шмалько,
подходя к группе васюринских казаков, где находились Дикун, Дубовской, Орлянский, Чечик, Жома, Ковбаса, Ткачев.
— С Казбеком в придачу, — в тон ему присовокупил Федор, показывая рукой хлопцам на огромную белую голову великана, явственно проступавшую на фоне высокого неба за целых двести с лишним верст.
Казаки залюбовались открывшейся картиной. Кто‑то восхищенно причмокнул губами, по — детски хлопнул в ладоши:
— Да тут жить и жить, умирать не надо.
Костистый блондин Ткачев лишь отчасти разделил восторг товарищей:
— Да, виды тут прекрасные. Только много людской крови льется. Сколько живут здесь казаки — терцы, столько и не выпускают из рук оружия. С местными горцами шутки плохи, их персиане крепко настраивают против православных.
Поговорили, разошлись по палаткам. А в это время у старшины затеялся изрядный скандал. И все на почве того, что казаки высказали офицерам вновь свое неудовольствие тем, как они отнеслись к ним в Астрахани, Баку, на Сары, Камышеване, в Сальянах.
— Порционное вино утаивали, — горячился то один, то другой из них, — деньги за погрузку купеческих судов недоплачивали. Никакой честности не было.
Подогретые нервозной обстановкой офицеры между собой начали выискивать конкретных виновников, громоздить справедливые и надуманные упреки. В непримиримой схватке сцепились сотники Василий Павленко, обычно рассудительный и спокойный человек, и более молодой Игнат Кравец, строитель батареи в Ленкорани. Павленко кричал на подпоручика:
— Ты больше занимался винными делами, чем исполнением служебных обязанностей.
Подпоручик не оставался в долгу:
— А ты почти все время просидел в резерве, как некомплектный офицер.
Громкую ссору затеяли хорунжие Иван Холявко и Никита Собокарь. И тот, и другой имели прямое отношение к дележке порционного вина, когда оно выдавалось. Многим казалось, что Холявко и Собокарь подмахлевыва- ли, обделяли казаков. Вот теперь эту претензию каждый
из них не мог принять лично на себя, а старался переадресовать другому. Холявко помоложе, Собокарь — гораздо старше, оба неграмотные, они не жалели голосовых связок при выяснении отношений.
— Что ты мне, Собокарь, говоришь про вино, — ярился Холявко. — Вспомни‑ка ордер бригадира Головатого от 4 января этого года о тебе самом, как ты торговал вином. И молчи в тряпочку.
— То вино я купил у персов и продал нашим старшинам, нисколько на нем не нажился, — возмутился Собокарь. — А ты от наших казаков отрывал порции.
Есаул Иван Луговой подбросил горючего материала в «винный костер» еще в Наурской. Он заявил Осипу Шмалько о том, что один из доверенных Чернышевских командиров Семен Авксентьев во время пребывания на Камы- шеване продал десять ведер казенной порционной горилки, получив по одному рублю за каждую кварту. В Екате- риноградской же крепости эти и другие факты с охмури- ванием казаков приобрели первую широкую огласку, сама старшина учинила целую свару по этому поводу.
Затюканный и не знающий, кому верить или не верить, сколь велика мера вины того или иного спорщика и доносителя, полковник Чернышев не пресек свару и не предотвратил нанесение пощечины одному из офицеров его противником. Командир походников всю ночь не мог заснуть, волновался: «Какой позор, еще кто‑нибудь рапорт накатает по прибытии в Екатеринодар».
И, чтобы приглушить чрезвычайное происшествие, в лучшем свете представить остатки полков перед земляками, на следующей остановке в крепости Павловской попытался погасить конфликт взаимными извинениями и прощениями тяжущейся старшины.
Встретившись с Федором Дикуном, незамаевец Шмалько сказал:
— Напрасно полковник Чернышев пытается прикрыть драным рядном глубокую трещину, которая разъединила всю нашу команду. Она все равно видна всем и каждому.
— Это ты правильно подметил, — уводя знакомца в сторону от отделенческой палатки, заявил Федор. — Я того же мнения. Слишком много обид накопилось у нашего брата. А понять никто не желает. Не говорю уже о том, чтобы чем‑то помочь рядовым походникам.
Вечером в лагере дымили костры, пахло солдатским
варевом, слышались приглушенные голоса людей. И совсем не звучало, не разливалось раздольных казачьих песен. Этот штрих тоже привлек внимание Дикуна и пришедших к нему на костерок Шмалько и Дубовского.
— Ас чего петь‑то? — задал вопрос Дубовской и сам же на него ответил: — Больше года убито даром, потеряна половина состава полков. А оставшиеся в живых, сами видите, уже не товариство, а какой‑то содом и гоморра.
В настоящий сборник включена лишь незначительная часть очерковых и стихотворных публикаций автора за многие годы его штатной работы в журналистике, нештатного сотрудничества с фронтовой прессой в период Великой Отечественной войны и с редакциями газет и журналов в послевоенное время. В их основе — реальные события, люди, факты. На их полное представление понадобилось бы несколько томов.
В авторской документально-очерковой хронике в захватывающем изложении представлены бурные потрясения на Кубани в ходе гражданской войны 1918–1920 гг. через судьбы людей, реально живших в названную эпоху.
1758 год, в разгаре Семилетняя война. Россия выдвинула свои войска против прусского короля Фридриха II.Трагические обстоятельства вынуждают Артемия, приемного сына князя Проскурова, поступить на военную службу в пехотный полк. Солдаты считают молодого сержанта отчаянным храбрецом и вовсе не подозревают, что сыном князя движет одна мечта – погибнуть на поле брани.Таинственный граф Сен-Жермен, легко курсирующий от двора ко двору по всей Европе и входящий в круг близких людей принцессы Ангальт-Цербстской, берет Артемия под свое покровительство.
Огромное войско под предводительством великого князя Литовского вторгается в Московскую землю. «Мор, глад, чума, война!» – гудит набат. Волею судеб воины и родичи, Пересвет и Ослябя оказываются во враждующих армиях.Дмитрий Донской и Сергий Радонежский, хитроумный Ольгерд и темник Мамай – герои романа, описывающего яркий по накалу страстей и напряженности духовной жизни период русской истории.
Софья Макарова (1834–1887) — русская писательница и педагог, автор нескольких исторических повестей и около тридцати сборников рассказов для детей. Ее роман «Грозная туча» (1886) последний раз был издан в Санкт-Петербурге в 1912 году (7-е издание) к 100-летию Бородинской битвы.Роман посвящен судьбоносным событиям и тяжелым испытаниям, выпавшим на долю России в 1812 году, когда грозной тучей нависла над Отечеством армия Наполеона. Оригинально задуманная и изящно воплощенная автором в образы система героев позволяет читателю взглянуть на ту далекую войну с двух сторон — французской и русской.
«Пусть ведает Русь правду мою и грех мой… Пусть осудит – и пусть простит! Отныне, собрав все силы, до последнего издыхания буду крепко и грозно держать я царство в своей руке!» Так поклялся государь Московский Иван Васильевич в «год 7071-й от Сотворения мира».В романе Валерия Полуйко с большой достоверностью и силой отображены важные события русской истории рубежа 1562/63 года – участие в Ливонской войне, борьба за выход к Балтийскому морю и превращение Великого княжества Московского в мощную европейскую державу.
После романа «Кочубей» Аркадий Первенцев под влиянием творческого опыта Михаила Шолохова обратился к масштабным событиям Гражданской войны на Кубани. В предвоенные годы он работал над большим романом «Над Кубанью», в трех книгах.Роман «Над Кубанью» посвящён теме становления Советской власти на юге России, на Кубани и Дону. В нем отражена борьба малоимущих казаков и трудящейся бедноты против врагов революции, белогвардейщины и интервенции.Автор прослеживает судьбы многих людей, судьбы противоречивые, сложные, драматические.
Таинственный и поворотный четырнадцатый век…Между Англией и Францией завязывается династическая война, которой предстоит стать самой долгой в истории — столетней. Народные восстания — Жакерия и движение «чомпи» — потрясают основы феодального уклада. Ширящееся антипапское движение подтачивает вековые устои католицизма. Таков исторический фон книги Еремея Парнова «Под ливнем багряным», в центре которой образ Уота Тайлера, вождя английского народа, восставшего против феодального миропорядка. «Когда Адам копал землю, а Ева пряла, кто был дворянином?» — паролем свободы звучит лозунг повстанцев.Имя Е.