Кайноzой - [10]

– Ну, так зачем ты меня вызвал? – спросил я.

Мы с Михаилом стояли на Банковском мосту, как на мой взгляд – самом красивом в Питере. Мимо шли люди и кваzи, редкие туристы фотографировались у крылатых львов, традиционно обзывая их грифонами. Львы не обижались, они привыкли.

Мы были одни. Найд ушёл. Убежал к своим знакомым-приятелям, унёсся как ветер, едва ли не вприпрыжку. Его ждали друзья живые и мёртвые, а меня – один лишь только Драный Лис.

– У меня большие проблемы, – сказал Михаил. – Да, в общем-то, у всех нас… – Он замолчал на миг. – Полгода назад мы предотвратили войну между живыми и кваzи. Спасибо тебе. Ты наш друг.

Я вздохнул. Полгода назад я позволил Михаилу забрать смертоносный вирусный штамм, способный выборочно уничтожить всё взрослое население мира. Нет, вру. Не позволил забрать. Сам отдал оружие, созданное сумасшедшим гением, профессором Виктором Томилиным. Сохранил, так сказать, баланс между живыми и мёртвыми.

– Когда ты умираешь, – сказал я, – то ты этого не чувствуешь, плохо всем вокруг. Примерно то же самое, когда ты тупой.

Михаил несколько мгновений помолчал, глядя на холодную воду канала. Когда кваzи напряжённо размышляют, то даже самые способные перестают выглядеть живыми. Михаил хотя бы дышал, а некоторые забывают – им не надо делать это так часто, как людям.

– Это смешно, – решил он наконец-то. – Ты хочешь сказать, что, называя тебя другом, я повёл себя как идиот.

– Да.

– Но мы работали вместе. И ты отдал мне вирус, хотя я не стал драться за него.

– Да, – сказал я, глядя в мутноватую от стужи воду.

– Ты вёл себя как друг.

– Я вёл себя как разумный человек. Я вообще чемпион мира по разумным поступкам. Мне не нравится то, каким стал мир. Но и люди, и кваzи нужны друг другу. Если бы вы все вымерли – мы остались бы наедине с восставшими. На них «чёрная плесень» действует?

Вообще-то я знал ответ. Михаил, полагаю, тоже, но ответил он уклончиво:

– Биологически кваzи и восставшие почти идентичны.

– Хорошо, остались бы только люди. Но в разрушенном мире, где всё равно постоянно восставали бы покойники. А к тому, что сейчас происходит, мы приспособились.

– Работает – не трогай, – кивнул Михаил. – Разумный вывод. Но ты всё равно наш друг. Мой друг!

Я вздохнул. Если кваzи что-то себе вбил в голову – то лишить его этого убеждения можно только вместе с головой.

– Так что случилось? – спросил я. – Ты принёс Представителю вирус. Ты должен быть на коне. А у меня сложилось ощущение, что ты… не в фаворе.

– Этот вопрос я проясню позже, – ответил Михаил. – Основная проблема в другом.

Ну вот. Никуда не денешься, я согласился приехать, я встретился с Михаилом, я позволил ему втянуть себя в разговор.

Глупо теперь затыкать уши и напевать «ла-ла-ла».

– И в чём же? – покорно спросил я.

– Появились атипичные восставшие и атипичные кваzи, – сказал Михаил. – С первыми ты уже знаком.

– Встали слишком быстро, сразу рванулись на охоту, – кивнул я. – А кваzи?

– За последние две недели зафиксировано четыре случая нападения кваzи на людей, – сказал Бедренец.

– Удивил, – фыркнул я. – Вот только не надо делать вид, что среди кваzи не встречаются убийцы.

– Да, – согласился Михаил. – Бывают. Но, видишь ли, раньше не встречалось кваzи, которые были бы способны… терзать жертву.

Я посмотрел на него. Вопросительно поднял бровь.

Михаил откровенно мялся. Он вдруг даже снял шляпу и пригладил волосы ладонью. И отводил глаза.

– Терзать можно по-разному, – сказал я. – Вот ты сейчас меня терзаешь своими экивоками. Но мне кажется, что ты имел в виду…

– Да, – сказал Михаил.

– Зубы? – безжалостно уточнил я.

Михаил кивнул.

– Ты хочешь сказать, что какие-то кваzи нападали на людей и… рвали их зубами… – сказал я. – Верно?

Бедренец опять кивнул.

– И?

– Они… ели, – тихо сказал Михаил.

– Как восставшие? Пожирали людей?

– Не совсем, – пробормотал Михаил. – Они даже не ставили своей целью убить. Две жертвы из трёх выжили… их просто искусали… частично погрызли… шрамы останутся.

– Но каждый раз ваши замечательные вегетарианцы не упускали случая проглотить кусок человеческой плоти.

Михаил кивнул.

В голове у меня мешались отвращение, злость и любопытство. Наверное, мой моральный облик достоин сожаления – любопытства было больше.

Все кваzи были когда-то кровожадными тупыми восставшими. Все кваzи возвысились, обрели разум, убив человека и сожрав хотя бы часть его мозга. Это жуткая правда, которую знают немногие.

Но есть вещь, которую знают все, – кваzи вегетарианцы. Очень строгие, они даже молоко пить не могут. Это действительно правда.

И это то, что позволяет нам сосуществовать с живыми покойниками.

Если выяснится, что кваzи способны пожирать людей, подобно своим неразумным предшественникам, то начнётся война.

– Рассказывай, – сказал я. – Только давай уйдём куда-нибудь в тепло. Я живой, я озяб.

У кваzи температура тела выше человеческой. Но холода они не чувствуют. Как сказал однажды Михаил: «Своё отмёрзли».

– Пошли, – кивнул Михаил.

Идти пришлось недалеко. Мы прошли по набережной вдоль канала и на углу с Москательным переулком вошли в дверь старого четырёхэтажного здания. Вроде как в здании располагались университетские корпуса, но за дверью была совершенно не учебная атмосфера – подтянутый вооружённый вахтёр (человек, не кваzи) за столом, казённая, лишённая уюта атмосфера, белый свет ламп (я уже замечал, что кваzи больше любят холодный спектр освещения). Здесь Михаила знали, здесь Михаила уважали. Даже вахтёр, при взгляде на которого хотелось остановиться и отдать честь, не стал меня останавливать – протянул было руку за документами, но Бедренец покачал головой и вахтёр не стал спорить.