Кайа. Повторная жизнь - [58]

— Папа, все что делается против нашей семьи, делается и против меня! Так что, не позволю никому безнаказанно травить ни себя. Ни семью!

— Это правильный подход, — замечает адвокат, — но учти, что общественное мнение уже изначально будет против тебя. Всех достали богатенькие детишки, которые ведут себя, как хотят, плюя на окружающих. И на законы. Так что, тебе необходимо будет вести себя, как паинька. Ты религиозна? Ходишь в церковь?

— Нет, — отвечаю я, — мне Богу сказать нечего.

— Вот с этого дня, все изменится. Будешь ходить каждое воскресение в Храм.

— Как кающаяся грешница, — отвечаю, я не споря. — Меня будут судить? — спрашиваю.

— Пока еще неизвестно, будут ли прокурорские, выдвигать против тебя обвинения. В любом случае, сначала будет следствие, где ты будешь свидетелем. Потом суд. Даже, если против тебя выдвинут обвинения, бояться его не стоит. Твои действия признают самообороной. Будь ты из простой семьи, дали бы еще и медаль какую-нибудь.

У меня зачесались ладони. Не к добру.

— Завтра у тебя будет насыщенный график. Днем ты дашь интервью, для телевизионной передачи. Заучи основное, что должна будешь сказать, — сказал адвокат, доставая из своего портфеля и протягивая мне папку с какими-то бумагами.

— Вот ведь фигня! — жалуюсь я, мне больше всего хочется быть самой темной рыбой, в самом глубоком омуте. А меня на свет божий тащат! Под софиты!

— Ничего не поделаешь, — отвечает на мои жалобы «папаня».

— К 20:00 прибудет следователь из прокуратуры, — продолжает господин адвокат, — ты будешь давать показания в качестве свидетеля. Ты барышня, острая на язык, но в этот раз, отвечай на вопросы, как можно короче. Лучше всего ограничиться: да или нет. И не остри. Завтра мы с тобой это еще обсудим твою линию поведения. А на сегодня у меня к тебе больше дел нет.

Смотрю на отца. Тот сказал, что я могу идти, заниматься своими делами.

Попрощавшись с господином адвокатом, я вышел. Из кабинета «отца», слышу:

— У вас дочь просто умница. Не верится, что она еще ребенок.

У себя в комнате. 

Чем же сейчас заняться? В голове сумбур, вместо музыки. В таких случаях лучше всего — физическая работа. На улицу тащиться не охота. Так что, пробежка отпадает. Пойду покручу педали на тренажере. И надо будет поговорить с «папаней» на счет тренера. По физической подготовке и по рукопашке. Соскучился я по хорошим спаррингам. С нормальным людьми, не психопатами.

Мою мысль оборвал телефонный звонок. Звонит Яна. Принимаю вызов.

— Кайа! — доноситься из трубки радостный голос, — я наконец-то в Москве! Соскучилась по тебе жутко! Приедешь ко мне? Погуляем или чаю попьем!

— Ян, — говорю я, — привет! Тоже рада тебя слышать. У меня сейчас дела так себе, так что я в ближайшее время, я на прогулки не пойду.

— Что случилось? — тревожиться та.

— На невесту моего папы напали. Хотели убить.

Яна на некоторое время замолкает, после чего говорит:

— Какой кошмар! Она жива?

— Да, с ней все неплохо, — отвечаю.

— А убийца?

— А вот с ним, все плохо. Он умер.

Яна заикаясь от волнения:

— Ккто еего убил?

— Я, — отвечаю я.

Повисла тишина.

— Ужас. Почему ты всегда оказываешься в гуще событий?

— Хотела бы я знать, наверное, меня прокляли — отвечаю.

— Как ты его пришила? — с волнением в голосе спрашивает та.

— Я ударила его камнем. По голове. Когда он пытался зарезать Марину. Он упал. Ударившись о бетон головой. И помер. Так что, фактически, это не я его пришила.

Вообще-то, я подумал, что Яна сразу бросит трубку, когда узнает о случившемся. Она известная трусиха. Но она поступила неожиданно.

— Кайа! Ты пипец какая крутая! И своих друзей и близких в обиду не даешь! Обожаю тебя! Вот почему ты родилась не парнем? Тогда бы я сделала все, чтобы стать твоей девушкой!

Вот это была экспрессия!

— Ага, мне и самой жаль, что я не парень, — смеюсь я, — а если серьезно, Яныч, пока все не закончится — держись от меня как можно дальше! Потому, что грязь, которой заляпают меня с ног до головы, может забрызгать и тебя, как мою подругу. А я этого не хочу!

— Ну если ты так говоришь, — неуверенно сказала та.

— Да! Я очень хочу тебя увидеть, но сейчас не лучшее время для этого. И не верь всей ерунде, что будут обо мне говорить, хорошо?

— Конечно!

После разговора, я спустился на цокольный этаж и слушая в наушниках музыку, часа полтора крутил педали тренажера, выставив вполне приличную нагрузку на ноги. Не думая вообще ни о чем.

От этого занятия меня отвлек звонок отца. Который попросил меня придти в столовую. Что я и сделал, приняв сначала душ. Ибо пропотела моя тушка — основательно. И ноги еле передвигал, от усталости. Зато голова прочистилась от дурных мыслей.

Поужинав, «папаня» сообщил нам, что ему сейчас, на пару часиков, по делам отъехать надо. И велел мне, присмотреть за Мариной.

Что я и сделал. Сначала мы совершили вечернюю прогулку, по дворовой территории. Пейзаж, конечно, унылый у нас. Как в лесу самоубийц. После чего, играли в домино. И приняли ванну. Хоть что-то хорошее я увидел, за этот гадкий день.

Плавая в нашей ванне-бассейне, как незабудка и раскинув лапки, я спросил мачеху:

— Вы перенесете свадьбу?

— Нет! — ответила она, как-то резко и громко, — все пройдет, как и когда запланировано.