Кайа #4 - [53]
— Если ты права, Кайа…если права, то у меня не получается представить…а представить я могу много, очень много…сколько мог бы стоить подобный поклеп на тебя. Да еще и со втягиванием во все это великого князя. Это не фунт изюму, знаешь ли, это очень серьезно. — задумчивым тоном произнесла подруга, заметно уже успокоившись. — «Светским хроникам» теперь почти наверняка каюк…
Кайа не должна была выжить в тюрьме. Оговорив себя на камеру, она обязана была навсегда исчезнуть из мира живых. — еще неделю назад осознание подобного факта привело бы меня в невообразимый ужас на несколько дней, а сейчас же лишь прошлось холодком по спине, словно бы у бывалого солдата, мимо которого просвистела очередная пуля. — Страшно даже представить то, от чего меня спасла царская любовница, и что мне было уготовано «любящей» бабушкой и прочими многочисленными «доброжелателями». А затем (а возможно, что и сначала) скончался бы папаня. После чего, быть может, что и в тот же самый день, к нам с папаней на «том свете» присоединилась бы и матушка, со своим еще нерожденным сыном. Готов поставить рубль на то, что план у наших недругов был именно такой. В один день ликвидировать и Главу Филатовых, и всех членов его «ячейки общества». Именно под подобный сценарий и настраивалось общественное мнение вбросом в «Светских хрониках». Даже если пресс-служба царской Семьи даст затем опровержение этому художеству, пасту обратно в тюбик уже не запихнуть. Ложечки, как говорится, найдутся, а вот осадочек останется. Ловко сработали, а главное, как быстро! У нас, и правда, чрезвычайно неприятные оппоненты и их никогда нельзя недооценивать, иначе… Да, у недоброжелателей была вполне подходящая цель, чтобы даже пожертвовать таким во всех смыслах могучим инструментом, как «Светские хроники».
И даже если у них не получилось упечь меня за решетку, по крайней мере, пока, рассчитывать на то, что план с убийством Кайи и ее приемных родителей из-за этой неудачи перестал исполняться — неразумно. Уж слишком удобный момент для них сейчас выпал, да и средств, помимо этих самых «Хроник», наверняка уже потрачено немало, чтобы вот так вот запросто свернуть всю лавочку. Не говоря уже о том, что против нас действуют люди, движимые не только чистой логикой, но также еще и фанатичной ненавистью, та же бабка, например…
— Блин! Какая же я все-таки…м-м-м! Иной раз зла на себя не хватает, извини! У меня совсем из башки вылетело узнать, как себя чувствует твой отец… — вывел меня из состояния задумчивости жалобный голос подруги, мило наморщившей свой лобик.
— Извиняю! — добродушно махнул рукой я, а затем произнес, состроив серьезное выражение на физиономии. — Папа жив, что для человека, которого ударили рапирой в печень, уже хорошо. Его прооперировали и сейчас он в медикаментозном сне. Доктор сказал, что через некоторое время папа поправится. Такие вот дела…
— Слава богу, что он жив. Я поставлю свечку за его здравие. А… — начала было Ия.
— Вениаминова? — поинтересовался я, перебивая подругу.
— Уху. — ответила Ия. — Вениаминова… Жива?
— Пуля, которой я стреляла, очень гадская… Я не знаю, Ия, что сейчас с этой барышней. Честное слово. Хотя и надеюсь, что она все-таки не умерла…
— Ясно… — Ия закусила губу, а затем с надрывом в голосе продолжила. — Но знаешь, так ей и надо! Это же подло и низко поступать так, как поступила она!
— Убитый моим папой человек был ее братом, Ия… — я пожал плечами. — Ее поступок понять несложно, и я ее, если честно, не могу осуждать. Я просто не дала ей довести до конца задуманное. Ладно, черт с ними, с Вениаминовыми этими, мне…мне необходимо…мне нужно кое-что тебе сказать…
— Чего? Чего? — Ия скорчила забавную физиономию.
— Знаешь, это хорошо, что мы сейчас говорим по телефону… — начал я.
— По телефону? Что это? — подруга удивленно захлопала ресницами.
— Видеофон, конечно, я имела в виду по видеофону… — поправился я. — Я нервничаю, извини.
— Ты иногда такие забавные словечки выдумываешь… — Ия улыбнулась, отчего на ее щеках появились ямочки, а затем поинтересовалась. — Так почему, по-твоему, хорошо, что мы говорим по видеофону? Ничего это не хорошо! Я вот, например, соскучилась по тебе, милая моя, так что хоть сейчас готова сорваться и ехать в Петербург. Вообще-то, я уже и вчера, и позавчера была готова…
— Ия, я… — у меня не получилось совладать с эмоциями и мой голос получился хриплым. — Я сейчас!
Навернув два круга по гостевому покою, и, налив затем воды из графина, стоявшего на декоративном столике, я изо всех сил унимал бешено колотящееся сердце и не в меру расшалившиеся эмоции.
Мне опять необходимо делать выбор. Прямо сейчас!
Я должен (обязан!) буду сделать сейчас то, чего до этого не делал никогда. И самое главное, что делать этого я категорически не желаю! Я должен буду прямо сейчас прекратить все отношения с барышней, которую искренне люблю. И, что еще хуже, которую черт дернул взаимно полюбить меня…
Прекратить, да. И сделать это таким образом, чтобы более нас уже ничто не связывало. Чтобы всем тем, кто желает Филатовым вообще, и в частности мне, хотя до меня, уверен, они и не доберутся, «всего наилучшего», не пришла в голову дурная мысль попробовать отыграться на той, кто безмерно дорог мне. На моей Ие. На этой моей безобидной чудачке.
Эта история о повседневности «нескромного человека», который в определенный период своей жизни впал в тяжелейшую апатию, обернувшуюся для него тяжкими болезнями и как следствие — смертью. Однако, вместо вечного покоя и забвения, он, по воле Вселенной, получил возможность прожить жизнь другого человека. И решил сделать это так, чтобы Вселенная потом сказала: «а ну-ка повтори!» 1. Это «фантастический реализм» (как понимаю это я) и «повседневность», со всем «вытекающим» (для меня, как для автора, написать книгу в стиле «повседневность» так, чтобы она была интересна читателю — это вызов, который я принял). 2. «Остросюжетки» (убийства и то прочее, с чем обычный человек в обычной жизни практически не сталкивается) в этой книге вы не найдете.
Второй том истории о повседневности "нескромного человека", который в определенный период своей жизни впал в тяжелейшую апатию, обернувшуюся для него тяжкими болезнями и как следствие - смертью. Однако, вместо вечного покоя и забвения, он, по воле Вселенной, получил возможность прожить жизнь другого человека. И решил сделать это так, чтобы Вселенная потом сказала: "а ну-ка повтори!" (Аннотация временная) - том Первый.
Человек оканчивал свой земной путь… Человек готовился к забвению… Но, как это часто бывает, у Вселенной, на этот счет, было свое, особое, мнение. Роман повествует о девушке-подростке, из «параллельного» нашему мира, которая оказалась, волею злой судьбы, в центре социальной драмы… И казалось бы, при чем здесь мой бывший соотечественник, «промышленный разведчик», ныне также бывший и просто неплохой мужик, Мазовецкий Дмитрий Николаевич, чья жизнь на «этой» Земле подошла, печально рано, к своему завершению?… p. s.
Второй том романа повествует о девушке-подростке Кайе, из «параллельного» нашему мира, чье тело стало «сосудом» для души моего бывшего соотечественника, «промышленного разведчика», ныне также бывшего и просто неплохого мужика, Мазовецкого Дмитрия Николаевича, чья жизнь на «этой» Земле подошла, печально рано, к своему завершению… Сможет ли Кайа противостоять воле своей влиятельной Семьи в отношении своего будущего? Удастся ли ей избежать «попадания под каток» могущественных иностранных и внутрироссийских сил, что отчаянно борются за свои финансовые интересы?
Мои преподаватели сокрушались по-поводу того, что я не стал делать научную карьеру, думаю они были бы рады узнать, что я лично доказал не только наличие «параллельного мира», но и возможность «реинкарнации». Очень жаль, что все это произошло только после того, как моя душа покинула наш бренный мир.
Третий том романа повествует о девушке-подростке Кайе, из «параллельного» нашему мира, чье тело стало «сосудом» для души моего бывшего соотечественника, «промышленного разведчика», ныне также бывшего и просто неплохого мужика, Мазовецкого Дмитрия Николаевича, чья жизнь на «этой» Земле подошла, печально рано, к своему завершению…
Двое наших в другом мире. Все в шоколаде, и чем это может грозить новому миру. Выложена первая книга.
Потерял сознаание, проснулся... девочкой в 60-х годах. Ничего о взрослой жизни не помню, живу обыкновенной жизнью школьницы. Рассказ основан на личных воспоминаниях автора.
Солдат срочник попадает в параллельный мир. На первый взгляд здесь нет разумной жизни, а у него прорезалась способность проникать на Землю в виде призрака и даже таскать оттуда необходимые вещи. Чем не жизнь? Красота! Всё меняет встреча с местными жителями, Михаилу приходится пересмотреть своё отношение к человеческой жизни, а также узнать страшную правду происходящего в этом мире.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
Из-за эксперимента по открытию портала, в иной мир переносятся десять землян. Каким путем им следовать? Попытаться устроиться в деревне, которая их приняла? Завести семью, изучить профессию, освоиться? Попробовать найти путь домой, теряя надежду с каждым годом? Или стать частью банды, пытаясь заглушить боль наркотиками? Путей бесчисленное множество и у каждого решения есть причины, у всех событий есть последствия, а у разных мнений есть свои аргументы. И что бы уцелеть, больше всего нужно единство…В тексте использованы стихи группы «Мельница».