Кайа #2 - [66]
— Нет… не на дачу, — ответила она дрогнувшим голосом и отвернулась, глядя в противоположное окно. Взглянул на ее поклажу, одна из сумок оказалась незакрыта, и увидел банки с краской.
— Извините, — сказал я, поняв, где конкретно находятся ее любимый человек и сын, — не хотела вас расстроить.
— Ничего, — махнула рукой та, вновь повернувшись лицом ко мне, — столько лет прошло, а все никак не…
Она вновь замолкла.
— Наверное, к подобному невозможно привыкнуть, — сказал я.
— Невозможно… — ответила она, утирая уголки глаз платком, продолжив, — что-то я распереживалась и смутила тебя, прости старуху, пожалуйста…
На этом наш разговор завершился, а женщина, спустя несколько остановок, попрощавшись, вышла на железнодорожной станции. Я, оставшись в относительном одиночестве, ехал дальше.
Через некоторое время, автобус въехал в промышленный район города и пейзаж за окном стал весьма унылым. Куда ни глянь сплошные фабрики и какие-то серые здания, наверное, общежития для рабочих.
Я сошел за одну остановку до конечной, ибо не хотел «тереться» возле станции Метрополитена, дабы случайно не нарваться на кого-то, кто бы мог меня опознать по ориентировке, показанной по ТВ.
Мне нужно дойти до перекрестка и повернуть направо.
Ага, вот и нужная остановка.
Сел на лавочку, в ожидании своего «номера». Страшно хотелось спать.
Внезапно, мне на глаза попалась старая, как и само здание, расположенное «через дорогу», на котором она весела, вывеска: «Магазинъ Охота Рыбалка, вход со двора».
В моей голове «завертелись шестеренки», а ноги сами понесли меня к магазину.
Закрыто.
Часы работы, — прочел я, — с 7.30 до …
Взглянул на хронометр, до открытия оставалось почти двадцать минут, а посему, прошел в здешний скверик, где уселся на качели, в ожидании открытия магазина.
Если уже сейчас так сильно хочу спать, — размышлял я, — то что же будет, когда и если я, наконец, доберусь до сортировочной станции?
Вернее, чуть за нее, где поезда делают поворот и по идее еще не должны были разогнаться. На самой станции садиться в состав я опасаюсь, ибо проверки и прочее…
Садиться на поезд надо бодрячком, иначе рискую оказаться под колесами, этот металлический монстр ошибок не простит.
Короче говоря, решил, что мне нужен спальный мешок. И что-то на ноги, ведь спортивные кеды по такой погоде не годятся. И на руки, а то я уже замерзаю…
В магазине.
— Что-то ты рано барышня, — сказал зевающий мужик лет шестидесяти, только-только открывший магазин.
— Мы с классом идем в поход, и я внезапно вспомнила, что забыла купить кое-какие нужные вещи, — улыбнулся я продавцу.
— Молодежь… — улыбнулся тот в ответ, — всегда все делаете в самый последний момент.
Я разглядывал выставочный образец одного из имевшихся в наличии спальных мешков, что был подозрительно похож на мешок для трупов…
— Отличный вариант, барышня! Бери — не пожалеешь! Качественный! Прослужит тебе долгие годы! В нем можно спать прямо так, на голой земле, без палатки. До минус двадцати пяти держит! — расхваливал продавец свой товар.
Рекламный постер запечатлел некоего эскимоса, в каком-то замерзшем аду, державшего в руках этот «спальник» и улыбающегося в камеру.
Что-то мне подсказывает, что этот тип может до «минус двадцати пяти» в одних трусах спать, без всякого «спальника» и палатки…
— … космические технологии! — продолжал продавец, для убедительности подняв вверх указательный палец, — произведен Компанией Филатовых, как-никак!
Я вздрогнул, услышав, кем была сделана эта штука… И правда стоит клеймо Филатовых…
Очень не хотелось покупать именно этот мешок…
Но в нем можно спать без палатки, а это как раз то, что нужно и он очень-очень компактный, представляющий собой по сути полиуретановый коврик, валик под голову и какую-то термоизоляционную пленку.
Стоил он в полтора раза дороже прочих.
— Беру! — сказал я.
Еще я взял толстые шерстяные носки, ибо в тех ботинках и сапогах, что имелись тут в продаже, я бы на «товарняк» забраться не смог. Да и тащить их на себе не вариант. И так уже довольно тяжело, плюс, будет жутко неудобно.
А также, меховые перчатки, похожие на те, которые надевают любители зимней рыбалки.
И когда я уже собрался оплачивать свои покупки, заметил стеллаж с «оптикой».
Мне на глаза попался отличный монокуляр, с режимом «ночного видения»… но цена!
Мешок, итак, стоит прямо скажем дохрена! И еще одна очень дорогая покупка может вызвать у продавца ненужные подозрения, да и запомнит он меня гарантировано, если уже не запомнил…
И тут я заметил самую обыкновенную подзорную трубу! Зачем мне эта труба? Без понятия, но интуиция рекомендовала ее приобрести, а я такой человек, который доверяет ей…
— Можно взглянуть? — указал я пальчиком на трубу.
— Отчего ж нельзя? На! Смотри! — ответил продавец, вручив мне трубу.
— Беру! — сказал я, осмотрев устройство, — у папы скоро День Рождения, ему должно понравится!
— Оооо! Даже не сомневайся, барышня! Понравится обязательно! — расплылся в улыбке «продаван», он же, кажется, и хозяин магазинчика.
«Мешок» был упакован в чехол, который можно было повесить на плечо, так что, из магазина я вышел уже с двумя рюкзачками.
На последнем «номере», мне пришлось ехать стоя, ибо помимо меня, в это транспортное средство набилось весьма приличное количество «пролетариев», едущих на родную фабрику, вкалывать в утреннюю смену. Автобус следовал в какой-то индустриальный анклав, располагающийся за городом.
Эта история о повседневности «нескромного человека», который в определенный период своей жизни впал в тяжелейшую апатию, обернувшуюся для него тяжкими болезнями и как следствие — смертью. Однако, вместо вечного покоя и забвения, он, по воле Вселенной, получил возможность прожить жизнь другого человека. И решил сделать это так, чтобы Вселенная потом сказала: «а ну-ка повтори!» 1. Это «фантастический реализм» (как понимаю это я) и «повседневность», со всем «вытекающим» (для меня, как для автора, написать книгу в стиле «повседневность» так, чтобы она была интересна читателю — это вызов, который я принял). 2. «Остросюжетки» (убийства и то прочее, с чем обычный человек в обычной жизни практически не сталкивается) в этой книге вы не найдете.
Второй том истории о повседневности "нескромного человека", который в определенный период своей жизни впал в тяжелейшую апатию, обернувшуюся для него тяжкими болезнями и как следствие - смертью. Однако, вместо вечного покоя и забвения, он, по воле Вселенной, получил возможность прожить жизнь другого человека. И решил сделать это так, чтобы Вселенная потом сказала: "а ну-ка повтори!" (Аннотация временная) - том Первый.
Человек оканчивал свой земной путь… Человек готовился к забвению… Но, как это часто бывает, у Вселенной, на этот счет, было свое, особое, мнение. Роман повествует о девушке-подростке, из «параллельного» нашему мира, которая оказалась, волею злой судьбы, в центре социальной драмы… И казалось бы, при чем здесь мой бывший соотечественник, «промышленный разведчик», ныне также бывший и просто неплохой мужик, Мазовецкий Дмитрий Николаевич, чья жизнь на «этой» Земле подошла, печально рано, к своему завершению?… p. s.
Четвертый том романа повествует о девушке-подростке Кайе, из параллельного нашему мира, чье тело стало сосудом для души моего бывшего соотечественника, промышленного разведчика, ныне также бывшего и просто неплохого мужика, Мазовецкого Дмитрия Николаевича, чья жизнь на этой Земле подошла, печально рано, к своему завершению…
Мои преподаватели сокрушались по-поводу того, что я не стал делать научную карьеру, думаю они были бы рады узнать, что я лично доказал не только наличие «параллельного мира», но и возможность «реинкарнации». Очень жаль, что все это произошло только после того, как моя душа покинула наш бренный мир.
Третий том романа повествует о девушке-подростке Кайе, из «параллельного» нашему мира, чье тело стало «сосудом» для души моего бывшего соотечественника, «промышленного разведчика», ныне также бывшего и просто неплохого мужика, Мазовецкого Дмитрия Николаевича, чья жизнь на «этой» Земле подошла, печально рано, к своему завершению…
Давно заброшенная и забытая Древними старая законсервированная база на одной из далёких и обследованных ими планет, внезапно посылает сигнал в метрополию. В произведении рассказывается о том, как развивалась и складывалась жизнь аборигенов, после ухода с планеты Древних, посеявших на ней семена разума.
11 февраля 1985 года был убит Талгат Нигматулин, культовый советский киноактер, сыгравший в таких фильмах, как «Пираты XX века» и «Право на выстрел», мастер Каратэ и участник секты, от рук адептов которой он в итоге и скончался. В 2003 году Дима Мишенин предпринял журналистское расследование обстоятельств этой туманной и трагической гибели, окутанной множеством слухов и домыслов. В 2005 году расследование частично было опубликовано в сибирском альтернативном глянце «Мания», а теперь — впервые публикуется полностью.
Софья устраивается на работу в банке, а там шеф - блондин неписанной красоты. И сразу в нее влюбился, просто как вампир в гематогенку! Однако девушка воспитана в строгих моральных принципах, ей бабушка с парнями встречаться не велит, уж тем более с красавцем банкиром, у которого и так налицо гарем из сотрудниц. Но тут случилась беда: лучшую подругу похитили при жутких обстоятельствах. Потом и на Соню тоже напали, увезли непонятно куда: в глухие леса, на базу отдыха и рыболовства. Вокруг - волки воют! А на носу - Новый год!.
Рассказы, которые с 2008 по 2010 г., Александр Чубарьян (также известный как Саша Чубарьян и как Sanych) выкладывал в сети, на своём блоге: sanych74.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
Каждый месяц на Arzamas выходила новая глава из книги историка Ильи Венявкина «Чернильница хозяина: советский писатель внутри Большого террора». Книга посвящена Александру Афиногенову — самому популярному советскому драматургу 1930-х годов. Наблюдать за процессом создания исторического нон-фикшена можно было практически в реальном времени. *** Судьба Афиногенова была так тесно вплетена в непостоянную художественную конъюнктуру его времени, что сквозь биографию драматурга можно увидеть трагедию мира, в котором он творил и жил.