Кайа #1 - [58]

Для попадания в эту команду, кандидат, то есть я, должна в нее записаться.

Что ж, пора идти записываться, не хватает только «пролететь» из-за того, что опоздал.

Чуть позже. Учебная часть. В помещении находилось несколько человек, из которых мне были знакомы пара учителей и одна ученица «обычных» классов, работающая тут, та самая, что записывала меня на школьные Олимпиады.

— Здравствуйте, — поздоровался я с присутствующими взрослыми, после чего, с воспитанницей. — Привет!

Та, одев очки, взглянула на меня и, узнав, помахала рукой:

— Привет! — ответила она мне, с улыбкой, — у тебя ко мне какое-то дело?

— Угадала, — сказал ей я, вернув улыбку, — я хотела бы записаться на городскую олимпиаду по математики.

Сообщив причину своего визита, я протянул ей свою Карточку Воспитанницы, та взяла ее, но затем вернула мне ее обратно, сказав:

— На мероприятия, которые проводятся за пределами Пансиона тебя может включить лишь Глава Совета Старшеклассниц, так что тебе надо зайти к ней.

— Кажется, ее зовут Татьяной, да? — уточнил я, — где ее найти?

— Ага, Таней ее зовут. Совет обитает в 112 комнате, это дальше по коридору.

— Поняла, спасибо, — поблагодарил ее и, попрощавшись, вышел из кабинета.

Комната Совета Старшеклассниц. Войдя — огляделся. Обстановку в комнате, похоже, пытались сделать «домашней» и приятной. Помимо рабочих парт с вэмами и шкафчика с какими-то документами, тут был диванчик, небольшой столик и пара кресел. На подоконнике, помимо большого количество горшков с растениями, стояла клетка с какой-то канарейкой, которая без перерыва что-то там себе щебетала.

— Всем привет, — поздоровался я с четырьмя девочками, что были в комнате.

— И тебе привет, — ответили мне безо всякой радости в голосе.

У двух из них на лацканах пиджачков красовалась гордая лисичка. Главы этой шайки, в комнате не оказалось.

— Ты к нам по какому-то делу? — спросила одна «с лисичкой».

— Угадала, — ответил я, — я хотела записаться на городскую олимпиаду. В учебной части мне сказали, что только Татьяна может мне с этим помочь.

— Ага, но она вышла, — ответила мне другая и указав мне на диванчик около стены, сказала, — она будет минут через десять, если хочешь, можешь тут подождать.

Что я и сделал. Я вежливо отказался от предложенного чая. Минут десять спустя пришла Глава. Увидев меня, она на секунду застыла, затем очнувшись, поздоровалась со мной и села за свой стол.

— Тань, — сказала одна из Совета, которая, по всей видимости, не состояла в «ордене», раз значка у нее не было. — Кайа пришла записаться на городскую математическую олимпиаду.

— Об этом не может быть и речи! — практически без раздумий ответила Глава.

В комнате повисла тишина.

— Не может быть и речи о моем участии в городской олимпиаде? — уточнил я.

— Именно.

— Почему это, позволь спросить? — откинулся на спинку я, закинув ногу на ногу, а мое лицо стало похоже на безмятежное утреннее озеро.

Та, потеребив указательным пальцем нижнюю губу, рассматривала меня. После чего спокойно ответила:

— Из-за твоей репутации, конечно. И из-за того, что ты поступила в Пансион, не имея на то оснований.

— Вам не надоело? — спросил я.

Та вопросительно подняла бровь. Глава Совета была весьма привлекательной и умеющей с достоинством держаться девушкой, которая, я уверен, разобьет в будущем не мало мужских сердец.

И все мои планы, похоже, прямо вот сейчас.

— Вчерашнее представление — это же ваших было, — я указал взглядом на «лисичку», — шаловливых рук дело?

— Нет, — ответила та, чуть склонив голову на бок, — это было твоих рук дело. Это устроили твои недоброжелатели, которых ты завела самолично. Но это, в то же время, одна из причин, почему я не позволю тебе представлять наш Пансион вне его стен. Из-за тебя, так или иначе, пострадали уже две воспитанницы напрямую и это, не говоря уже о тех, кто пострадал, участвуя в акции протестов против «нечестных результатов».

— Ты умная и целеустремленная, — продолжила она, — я признаю это. И раз, так или иначе, тебе удалось, пусть и не самым честным образом, оказаться одной из нас — спокойно и тихо, не доставляя никому проблем, учись. В Пансионе для этого созданы все условия.

И вновь повисла тишина. Остальные девочки сидели и слушали наш диалог, не вмешиваясь.

— Татьяна, — я попробовал «зайти» иначе, — для меня участие в государственных Олимпиадах и победа на них, вопрос, можно сказать, жизни и смерти. Ты так запросто готова, из-за своих убеждений поставить жизнь другого человека, в данном случае мою, под угрозу?

— Я так понимаю, что ты имеешь свою внутрисемейную ситуацию, из-за того инцидента в ванной? — она пожала плечами и на ее лице проявилось легкое презрение по отношению ко мне, — но это также дело твоих рук. Ваши внутрисемейные дрязги меня и никого другого в Пансионе, не касаются. А вот репутация остальных воспитанниц и Пансиона — это мое дело. И я сделаю все, что в моих силах и даже чуть больше, чтобы не допустить, дабы она пострадала. Для нас, воспитанниц, репутация в обществе — все. Потеряв ее, нам прямая дорога «в петлю», ибо никакого «светлого будущего», в таком случае, нам не видать. Думаешь, я стану ею рисковать из-за одного человека, из-за тебя? Нет! Не стану! Даже, если гипотетически, мое решение станет причиной твоей гибели, хотя я понятия не имею, как связанна твоя жизнь и городская Олимпиада по математике, то я возьму на душу такой грех, но защищу Пансион и будущее остальных его воспитанниц!