Кавказское сафари Иосифа Сталина[воспоминания родственника Нестора Лакобы] - [2]
№ 3672
Нет, это не порядковый номер заключенного, и отнюдь не номер тюремной камеры, или же, «хаты», как принято говорить в среде блатных… Но хорошо поразмыслив, можно прийти к выводу, что в Советском союзе каждый номер мог иметь двойной, а то и тройной, смысл. Всякий номер мог означать относительную свободу, конкретную тюрьму и…абстрактную могилу…
28 декабря 1936 года не стало председателя Совнаркома Абхазии Нестора Лакоба.
26 декабря он был вызван в Тбилиси. Вечером следующего дня его заманили на ужин: к Лаврентию Берия…
Да, Нестора отравил Берия. И не столь важно, кто именно «приправил» рыбу ядом — сам Лаврентий, его мать или дражайшая супруга. Но я хочу вспом-нить о другом, весьма важном для нашей семьи дне…
Тело председателя Совнаркома забальзамировали и упокоили в склепе, специально сооруженном для этой цели в Ботаническом саду…
После похорон Нестора Лакоба прошло не больше месяца. Как вдруг, по городу поползли слухи: смутные, неясные, словно обрывки фраз.… За нашими спинами шептались соседи, знакомые, коллеги бывшего руководителя республики.
Сарие вызвали в Горсовет. Я попросился ее сопровождать…. Пришлось долго ждать назначенного приема, а ведь еще несколько месяцев назад, и председатель горсовета, и его заместители встречали нас как почетных гостей.
Наконец сестру пригласили в кабинет.
Председатель горсовета Александр Читая и его заместитель Анатолий Вардания когда-то дружили с Нестором. Но как, и почему изменилось их отноше-ние к нам, отчего мэр уткнулся в бумаги, а заместитель смотрит куда-то вдаль, поверх наших голов?!
Но Александр Читая, все-таки, был вынужден взглянуть на Сарие. На жену друга и партийного соратника. Она сидела в его кабинете, — гордая, строгая, бледная; в черном траурном платье. Она ждала обвинительного вердикта. Ибо весь этот поток сплетен должен был вылиться в приговор.
Читая, с огромным трудом поднял на нее глаза… и начал: «Как установлено, Ваш муж, Нестор Лакоба, является «врагом народа». Поэтому правительство Абхазии постановило перенести его тело из Ботанического сада на Михайловское кладбище: сегодня, в два часа ночи. Присутствовать при перезахоронении со стороны родных и близких могут только жена и мать Нестора Лакоба…».
Он закончил и опустил глаза. Но что означало: «Присутствовать при перезахоронении могут только…». О чем говорило эго ограничение?
Да о том, что мы были уже не членами семьи признанного абхазского руководителя, а едва ли не преступниками, политическими отщепенцами, которым можно отказать и в общепринятых проводах покойника.
Сарие не стала взывать к их совести, хотя могла бросить бывшим друзьям мужа не один упрек. Лишь покидая кабинет председателя, она обронит слова, ставшие крылатыми: «Значит Нестор «враг народа», а вы «друзья народа?!».
В ту же ночь труп Лакоба был перевезен на Махайловское кладбище. Здесь его могилу обозначили под номером 3672. А склеп в Ботаническом саду разрушили, землю под ним перекопали и засеяли травой…
Спустя девятнадцать лет я и мой старинный друг Джемал Колбая отправимся на Михайловское кладбище и раскопаем могилу Нестора. Увы, она окажется пустой…
Через какое-то время мне расскажут, что в конце 1937 года останки Нестора были подвергнуты эксгумации, затем перевезены в район, называемый Маяком, и там сожжены; а пепел то ли развеян над рекой, то ли брошен в яму с известью…
Но эта информация окажется ложной…
Гибель семьи
В один из теплых октябрьских дней 1937 года пятнадцатилетний Рауф шел по главной сухумской улице с теми сверстниками, родители которых пока не успели или не сообразили запретить мальчикам встречаться с сыном «врага народа». Неожиданно, на перекрестке Сталина и Атарбекова он увидел властелина Грузии Лаврентия Берия, стоящего в окружении нескольких неизвестных Рауфу мужчин. Мальчик счел эту встречу огромной удачей, и смело подошел к старому «другу семьи». Однако и для Берия, и для окружавших его нукеров, появление Рауфа оказалось полной неожиданностью. И люди, готовые по первому блеску пенсне Лаврентия на какие угодно действия, оторопели как малые дети, да и сам патрон растерялся не меньше. И одному Богу известно, какие мрачные мысли пронеслись в его голове. Спохватившись, этот прекрасный актер обеими руками привлек к себе сына Нестора Лакоба. Повидимому, ему удалось одновременно ощупать мальчика, чтобы обезопасить себя от каких бы то ни было неприятностей. Затем, обведя оторопевших приспешников уже холодным взглядом, Лаврентий нарочито громко спросил: «Как поживаешь, Рауфчик? Не обижают ли тебя здесь?»
И дружелюбно похлопал мальчика по плечу.
Рауф давно грезил об этой встрече, но теперь его мечта осуществилась. От такого сердечного внимания, он расчувствовался, и слезы, предательские слезы, совершенно вытеснили из его не по-юношески умной головы стройные мысли, которые он вынашивал все это страшное время…
«Дядя Лаврентий, — захлебываясь от слез, произнес Рауф, — может быть…мой отец, Нестор Лакоба, действительно в чем-то виноват…ведь он был профессиональным политическим деятелем. Но мама, Вы ведь прекрасно знаете, что она никогда не занималась политикой. Освободите ее…верните мне маму, дядя Лаврентий!»
Перед вами мемуары А. А. Краснопивцева, прошедшего после окончания Тимирязевки более чем 50-летний путь планово-экономической и кредитно-финансовой работы, начиная от колхоза до Минсельхоза, Госплана, Госкомцен и Минфина СССР. С 1981 по 1996 год он служил в ранге заместителя министра. Ознакомление с полувековым опытом работы автора на разных уровнях государственного управления полезно для молодых кадров плановиков, экономистов, финансистов, бухгалтеров, других специалистов аппарата управления, банковских работников и учёных, посвятивших себя укреплению и процветанию своих предприятий, отраслей и АПК России. В мемуарах отражена борьба автора за социальное равенство трудящихся промышленности и сельского хозяйства, за рост их социально-экономического благосостояния и могущества страны, за справедливое отношение к сельскому хозяйству, за развитие и укрепление его экономики.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
В своей книге известный историк Александр Черняк показывает путь Бориса Ельцина к власти и годы его пребывания в Кремле. Все это время вокруг Ельцина плелись непрерывные интриги, в которых участвовали не только его враги, но и люди из ближайшего окружения, — начиная от «реформаторов в рядах КПСС» и заканчивая пресловутой «семьей»; огромное влияние на первого президента России оказывали также его зарубежные «друзья». Столкновение различных интересов бывало настолько сильным, что Ельцин часто менял свои только что принятые решения на прямо противоположные.
Английского разведчика Сиднея Рейли, который в первой четверти XX века действовал в России, на Дальнем и Ближнем Востоке, одни называют «королем шпионов», а другие — великим авантюристом. Кем же на самом деле был один из прототипов Джеймса Бонда? Почему он скрывал подробности своей биографии? Планировал ли он ликвидацию Ленина и Троцкого в 1918 году? Погиб ли он в перестрелке с советскими пограничниками или был тайно расстрелян по личному приказу Сталина? И какие реальные подвиги совершил на фронтах тайной войны? Авторитетный британский историк Эндрю Кук на основе секретного досье английской разведки, малодоступных документов из архивов 15 стран мира (в т. ч.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
Автор — полковник Красной армии (1936). 11 марта 1938 был арестован органами НКВД по обвинению в участии в «антисоветском военном заговоре»; содержался в Ашхабадском управлении НКВД, где подвергался пыткам, виновным себя не признал. 5 сентября 1939 освобождён, реабилитирован, но не вернулся на значимую руководящую работу, а в декабре 1939 был назначен начальником санатория «Аэрофлота» в Ялте. В ноябре 1941, после занятия Ялты немецкими войсками, явился в форме полковника ВВС Красной армии в немецкую комендатуру и заявил о стремлении бороться с большевиками.