Кавказ в воде - [59]
Чуть позже, после всех этих печальных катавасий, Владислав обратил внимание на развешанные там и сям листки бумаги с красивой арабской вязью. В столовой Бухари разъяснил — «Соблюдай гигиену, дабы множились дни твои»; а в чистом отхожем месте уже Рамзан перевёл — «Не вставай на унитаз ногами, дабы не упасть тебе и не лишиться здравого смысла». Строго соблюдалась и духовная чистота: чуть ли не в каждой комнате для сотворения намаза-молитвы в строго определённое время суток висели лунные календари.
Итак, Влад вошёл в комнату, где кроме чистоты — не то свита, не то друзья-сотоварищи, человек семь-восемь. Сидят на молитвенных ковриках на мусульманский манер скрестив ноги вокруг низенького столика заваленного овощами-фруктами, якута разглядывают, будто ни разу не видели.
— Ну, давай, якут, — на лицах ничего не отражается, кажется равнодушия — и того нет, — рассказывай!
Ни «здравствуй», ни «садись», вот так: «рассказывай»!
— А чего гассказывать? — Влад испытывает чувства и ощущает себя не то чтобы как «в стане врага», но, тем не менее, весьма, признаться, неприятные эмоции переживает, — ну… этот… Гамзан… Пигата — ё!.. я ему — вы не джентльмен, вы не пгавы… — и так далее.
Синедрион выслушал Владислава очень внимательно, не перебивая. После короткого совещания один из заседателей привёл на суд и Рамзана.
— Рассказывай!
Рамзан коротко испепелил Владислава глазами и с помощью энергичных движений руками стал объяснять свою позицию в происшедшем международном конфликте:
— Якут… гыр-гыр-гыр-нах… нет, не нах… вы не правы, гыр-гыр… — ещё раз резанув Влада глазом, закончил по-русски, — бля.
Заседание пришло в движение:
— Гыр-гыр-якут…
— …Гыр-гыр-гыр-Рамзан!
— Я решительно заявляю, гыр-гыр!
Это все одновременно на чеченском изъясняются, в том числе и Рамзан, поэтому ничего непонятно:
— Пират гыр-гыр! Только слабый человек бывает злым и ожесточённым гыр-гыр!
Наконец наступило затишье — секунд пять, не более, Бухари по русски предлагает Рамзану:
— Рамзан, ты не прав, ты должен извиниться перед Вла… Вахидом!
— Гыр-гыр-нах! Какого… — всё-таки Рамзан приложив усилие воли, взял себя в руки, успокоился, — я перед ним извиняться не буду! — развернулся, хлопнул дверью.
Владик возле двери скрипел половицами недолго, кто-то предложил:
— Садись с нами, Вахид, угощайся, — лица приобрели доброжелательные выражения, к вазам на столе протянулись указующие длани, — фрукты-мрукты, овощи-момощи…
— Ты на него не обижайся, — это уже Бухари, — ты наш гость, пока ты с нами — тебя никто не тронет! Вообще-то Рамзан отличный парень, что это с ним сегодня — не пойму…
— Будь как дома! Считай, что ты среди братьев.
— Если кто тебя коснется, считай он — труп!
— А что это у нас пол так скрипит?
— Вроде бы не скрипел никогда…
— Ну, ты Вахид и бугай!
— Если бы ты промахнулся, Рамзан бы простудился!
Хозяева — люди как люди, посидели, поговорили, перезнакомились. Как-то теплее стало, уютнее. Владик уже совершенно по-свойски поинтересовался:
— Мужики, а что это за «адат» такой?
— При чём здесь адат?
— Ну, этот, Гамзан талдычил «адат, адат». Где-то я это уже слышал.
— А, это, — хрустнув грушей ответил Бухари, — из-за тебя он пиджак порвал, а по древнему горскому закону, по обычаю, ты ему должен компенсировать убыток.
— Да!?
— Ага, и, причём, чем дальше живёт обидчик от места происшествия, тем больше предполагается размер компенсации.
Влад на полном серьёзе стал производить в уме арифметические действия…
Сумерки сгустились, где-то вяло каркнула явно голодная ворона, ей апатично ответила чудом выжившая в городе собака. Белесым призраком проплыл пахнущий старой табуреткой дымок, застенчиво пробивающийся из-под соседних руин. По обыкновению хозяев Влад помыл ноги под краном во дворе, вернулся в свою комнату и стал расстилать постель: время позднее, спать пора. В дверь кто-то скромно постучал:
— Можно?.. — просунулась голова Рамзана, осмотрелась по сторонам, после чего зашёл и сам с полным, набитым фруктами и лепёшками, пластиковым пакетом в руке, — э-э…
Почувствовав замешательство, Владик проявил гостеприимство:
— Проходи, Рамзан! — обстановка разрядилась.
— Ты это… Вахид, — замялся чеченец, — ты это… ты прости меня, я был не прав, всё-таки ты наш гость…
Представители народов крепко пожали друг другу руки, даже обнялись.
В среде ментовской братии первое же знакомство нередко перерастает в дружбу, и происходит это очень скоро, сказывается опыт и специфика работы: часто решения нужно принимать очень быстро, и, кроме того, какое-никакое предварительное представление о человеке создается во время общения. Так что уже после первой же чашки чая они стали крепкими друзьями.
— Сколько я тебе должен, Гамзан? — без обиняков спросил Влад.
— За что, Вахид?
— За пиджак, — Владик решил блеснуть знанием местных обычаев, — ты же сам про «адат» говогил.
— Я имел в виду «по морде надавать», — простецки ответил Рамзан, — ты уж меня прости, я сам виноват… Вернулся из города злой, раздражённый, а тут ещё этот кот наглый всю икру сожрал, документы изгадил. Из Каспийска гостинцы привезли, называется.
— Да ладно, — великодушно ответил Влад на извинения, тщательно пряча своё беспокойство по поводу толщины своего кошелька, — с кем не бывает. А что это, кстати, у вас кот без глаза да без хвоста?
Это повествование не про кровь и ужасы последних чеченских кампаний и коварство и зверства противоборствующих сторон. Не про самодурство некоторых больших командиров и начальников, дурные и тщательно скрываемые качества которых, незаметные в мирное время, особо проявляются на войне. Если что-нибудь обо всём этом и присутствует, то в весьма разбавленном и умеренном виде.А теперь к уважаемому Читателю — всё, что здесь видишь, по сути, истинная правда. Но все имена и фамилии изменены, документальная точность хронологии и территориальности событий не гарантированы.
Сюжет из разряда — нарочно не придумаешь. В 90-х годах прошлого столетия публиковались в местной периодической печати небольшие статьи на эту тему. Но дело было реальное, даже несколько уголовно-политическое, в далёком 1937 году, имевшее место быть в селе Атамай колхоза «Красная звезда», ЯАССР. Тем не менее, все характеры и фамилии изменены, за исключением имени главного героя, который ушёл из жизни довольно давно — предположительно в начале XIX века… По материалам известного современного якутского шамана Владимира Кондакова.
Спокойная мирная жизнь капитана Андрея Брэм основательно расстроена: вследствие таинственной, и необъяснимой с точки зрения официальной науки, находки, его жизнь превратилась в бег с препятствиями. Найденные им в архивах официальные документы и секретные материалы не проливают свет на вопросы. Опасности и постоянные стрессовые ситуации — стали его неизменными спутницами…
Алексей Николаевич Леонтьев родился в 1927 году в Москве. В годы войны работал в совхозе, учился в авиационном техникуме, затем в авиационном институте. В 1947 году поступил на сценарный факультет ВГИК'а. По окончании института работает сценаристом в кино, на радио и телевидении. По сценариям А. Леонтьева поставлены художественные фильмы «Бессмертная песня» (1958 г.), «Дорога уходит вдаль» (1960 г.) и «713-й просит посадку» (1962 г.). В основе повести «Белая земля» лежат подлинные события, произошедшие в Арктике во время второй мировой войны. Художник Н.
Эта повесть результат литературной обработки дневников бывших военнопленных А. А. Нуринова и Ульяновского переживших «Ад и Израиль» польских лагерей для военнопленных времен гражданской войны.
Владимир Борисович Карпов (1912–1977) — известный белорусский писатель. Его романы «Немиги кровавые берега», «За годом год», «Весенние ливни», «Сотая молодость» хорошо известны советским читателям, неоднократно издавались на родном языке, на русском и других языках народов СССР, а также в странах народной демократии. Главные темы писателя — борьба белорусских подпольщиков и партизан с гитлеровскими захватчиками и восстановление почти полностью разрушенного фашистами Минска. Белорусским подпольщикам и партизанам посвящена и последняя книга писателя «Признание в ненависти и любви». Рассказывая о судьбах партизан и подпольщиков, вместе с которыми он сражался в годы Великой Отечественной войны, автор показывает их беспримерные подвиги в борьбе за свободу и счастье народа, показывает, как мужали, духовно крепли они в годы тяжелых испытаний.
Рассказ о молодых бойцах, не участвовавших в сражениях, второй рассказ о молодом немце, находившимся в плену, третий рассказ о жителях деревни, помогавших провизией солдатам.
До сих пор всё, что русский читатель знал о трагедии тысяч эльзасцев, насильственно призванных в немецкую армию во время Второй мировой войны, — это статья Ильи Эренбурга «Голос Эльзаса», опубликованная в «Правде» 10 июня 1943 года. Именно после этой статьи судьба французских военнопленных изменилась в лучшую сторону, а некоторой части из них удалось оказаться во французской Африке, в ряду сражавшихся там с немцами войск генерала де Голля. Но до того — мучительная служба в ненавистном вермахте, отчаянные попытки дезертировать и сдаться в советский плен, долгие месяцы пребывания в лагере под Тамбовом.
Ященко Николай Тихонович (1906-1987) - известный забайкальский писатель, талантливый прозаик и публицист. Он родился на станции Хилок в семье рабочего-железнодорожника. В марте 1922 г. вступил в комсомол, работал разносчиком газет, пионерским вожатым, культпропагандистом, секретарем ячейки РКСМ. В 1925 г. он - секретарь губернской детской газеты “Внучата Ильича". Затем трудился в ряде газет Забайкалья и Восточной Сибири. В 1933-1942 годах работал в газете забайкальских железнодорожников “Отпор", где показал себя способным фельетонистом, оперативно откликающимся на злобу дня, высмеивающим косность, бюрократизм, все то, что мешало социалистическому строительству.