Кавказ в воде - [28]
Все соглашаются только в одном:
— Скорей бы всё это закончилось… — и непонятно, к чему относятся эти слова, то ли к войне, то ли к бомбёжке. Наверное, всё-таки к бомбёжке, потому как война, кажется, не закончится никогда.
Хизир молчит — его сердце разрывается от горя и тоски и не знает что делать: вся его жизнь прошла на Севере, куда по молодости уехали его родители на сезонную работу, да так и оставшиеся там навсегда. Сюда, на родину, которую даже толком и не знает, он со своей семьёй вернулся всего лишь с год назад привлечённый настойчивыми призывами своих дальних родственников. Где сейчас эти родственники? Как быстро всё произошло: кто-то погиб, остальные раскололись на два враждующих лагеря и каждый норовит перетянуть его на свою сторону, даже мёртвые, похоже, вовсю стараются.
Провёл ладонью по щетине на щеках как бы их вытирая, встряхнул головой отгоняя утомление. Вспомнились счастливые школьные годы: скучные изложения по «Войне и мир», наводящие тоску и скуку сочинения на тему о дружбе народов, проклятые алгебра с геометрией, как всем классом сбегали с уроков в кино, и мысли: скорей бы закончить эту школу, скорей бы стать взрослым и независимым, скорей бы… Как давно было это счастье, и воспоминания эти больше похожи на неправду, на сон, будто и вовсе всего этого не было.
Хизир прислушался к бормотанию полоумного старика, с отрешённым видом сидящим на молитвенном коврике напротив него:
— …Только Ты Всемилостив и Милосерден, только Ты в судный день единственный Властелин, — морщинистые руки старика привычно перебирают чётки, тело слегка покачивается, в такт словам двигается седая борода, — лишь пред Тобой мы колени преклоняем, только к Тебе о помощи и сострадании молим. Направь нас прямой стезею, которую Ты избрал для тех, кто милостью Твоею одарен, но не для тех, на ком Твой гнев и кто в неверии блуждает… — Люди говорят, этот старик — хафиз, то есть человек, знающий весь Коран наизусть.
Все уже давно покинули подвал: бомбёжка прекратилась, а Хизир всё не может оторвать своих глаз от старика. Горящий огарок свечи и умалишённый старик — вот где реальность, всё остальное — просто кошмарный сон. Конечно, кто же ещё может быть более сострадательней в этом мире, более милосердней, чем Бог? Весь мир сошёл с ума, все отвернулись от Него, вот, вот за что Аллах наказывает людей: Пророк предупреждал об этом: люди сами во всём виноваты.
— …Кто страшится гнева Бога и в незримое уверил, — продолжает старик, уже закрыв в молитвенном экстазе свои глаза, — молитву совершает по часам, и щедро раздает из своей доли, кто в откровение уверил, и в то, что до тебя ниспослано другим, и кто душою всей уверил в жизнь вечную. Только они идут прямой стезею Бога, лишь они восторжествуют. Но для неверных все равно, увещевал ты их или нет — в Аллаха они не уверуют никогда. Каждому Тобой дано право самому решать, как жить в этом мире…
Удивительно, почему все ушли, почему никто с трепетом и содроганием в сердце не остался послушать эти мудрые слова старика, или этого старика никто не слышит, как и все не слышат Бога?..
— Ты меня слышишь, Хизир!? — Хизир вздрогнул: старик немигающе смотрел ему прямо в глаза, прямо в душу, — ты меня слышишь?
— Слышу, деда[17], - ответил Хизир, — я тебя хорошо слышу.
— Твоя семья жива.
— Я знаю, деда, они на небесах…
Роман Григорьевич Дилань: родился и вырос в Якутии, украинец, хотя и ничего классически хохольского в нём собственно и не имеется. Всегда коротко стриженный, голубоглазый блондин, ростом чуть выше среднего, но благодаря худобе выглядит долговязым, прекрасный охотник, знает всю тайгу и места где водится дичь. Болезненно щедрый и честный, с наивностью малого ребёнка полагает, что и все окружающие такие же, благодаря чему его бывает очень легко обмануть. Но вот лицо его подвело, ну никак не похоже на лицо доброго человека. Кривой уродливый шрам, проходящий от левого уха по всей щеке до края губы, полученный при задержании, на службе, вероятно и придаёт его физиономии выражение какого-то циника и садиста. Девушек никогда не охмуряет, они сами охмуряются.
Образован, прекрасный семьянин, имеет сына, отличный спортсмен, в связях, порочащих его… беспощаден… С этого момента поподробней, пожалуйста.
Одно время лейтенант Дилань состоял на службе в уголовном розыске. Начальником у него был некто Джават Исмаилов — бывший участковый, дорос до старшего инспектора УР по особо важным делам — «важняк». Джават — парень шустрый, опыта в работе не занимать, к любому делу подходит с творческой искоркой, постоянно находит какие-то новые необычные решения для разрешения залежалых «глухих» проблем, которых в работе УР обычно бывает предостаточно. Службу начал простым патрульным милиционером ещё в конце восьмидесятых. Отличался гостеприимством, какой-то особой кавказской «правильностью», был общительным свойским парнем, но при этом был крайне вспыльчив, свою горячность ему удавалось сдерживать с великим трудом — но это было заметно только близким друзьям.
Кабинет сыщиков находился в подвальном помещении старого здания ГОВД, рядом соседствовало невзрачное помещение, в котором уборщицы обычно хранят свой нехитрый рабочий инструмент.
Это повествование не про кровь и ужасы последних чеченских кампаний и коварство и зверства противоборствующих сторон. Не про самодурство некоторых больших командиров и начальников, дурные и тщательно скрываемые качества которых, незаметные в мирное время, особо проявляются на войне. Если что-нибудь обо всём этом и присутствует, то в весьма разбавленном и умеренном виде.А теперь к уважаемому Читателю — всё, что здесь видишь, по сути, истинная правда. Но все имена и фамилии изменены, документальная точность хронологии и территориальности событий не гарантированы.
Сюжет из разряда — нарочно не придумаешь. В 90-х годах прошлого столетия публиковались в местной периодической печати небольшие статьи на эту тему. Но дело было реальное, даже несколько уголовно-политическое, в далёком 1937 году, имевшее место быть в селе Атамай колхоза «Красная звезда», ЯАССР. Тем не менее, все характеры и фамилии изменены, за исключением имени главного героя, который ушёл из жизни довольно давно — предположительно в начале XIX века… По материалам известного современного якутского шамана Владимира Кондакова.
Спокойная мирная жизнь капитана Андрея Брэм основательно расстроена: вследствие таинственной, и необъяснимой с точки зрения официальной науки, находки, его жизнь превратилась в бег с препятствиями. Найденные им в архивах официальные документы и секретные материалы не проливают свет на вопросы. Опасности и постоянные стрессовые ситуации — стали его неизменными спутницами…
Алексей Николаевич Леонтьев родился в 1927 году в Москве. В годы войны работал в совхозе, учился в авиационном техникуме, затем в авиационном институте. В 1947 году поступил на сценарный факультет ВГИК'а. По окончании института работает сценаристом в кино, на радио и телевидении. По сценариям А. Леонтьева поставлены художественные фильмы «Бессмертная песня» (1958 г.), «Дорога уходит вдаль» (1960 г.) и «713-й просит посадку» (1962 г.). В основе повести «Белая земля» лежат подлинные события, произошедшие в Арктике во время второй мировой войны. Художник Н.
Эта повесть результат литературной обработки дневников бывших военнопленных А. А. Нуринова и Ульяновского переживших «Ад и Израиль» польских лагерей для военнопленных времен гражданской войны.
Владимир Борисович Карпов (1912–1977) — известный белорусский писатель. Его романы «Немиги кровавые берега», «За годом год», «Весенние ливни», «Сотая молодость» хорошо известны советским читателям, неоднократно издавались на родном языке, на русском и других языках народов СССР, а также в странах народной демократии. Главные темы писателя — борьба белорусских подпольщиков и партизан с гитлеровскими захватчиками и восстановление почти полностью разрушенного фашистами Минска. Белорусским подпольщикам и партизанам посвящена и последняя книга писателя «Признание в ненависти и любви». Рассказывая о судьбах партизан и подпольщиков, вместе с которыми он сражался в годы Великой Отечественной войны, автор показывает их беспримерные подвиги в борьбе за свободу и счастье народа, показывает, как мужали, духовно крепли они в годы тяжелых испытаний.
Рассказ о молодых бойцах, не участвовавших в сражениях, второй рассказ о молодом немце, находившимся в плену, третий рассказ о жителях деревни, помогавших провизией солдатам.
До сих пор всё, что русский читатель знал о трагедии тысяч эльзасцев, насильственно призванных в немецкую армию во время Второй мировой войны, — это статья Ильи Эренбурга «Голос Эльзаса», опубликованная в «Правде» 10 июня 1943 года. Именно после этой статьи судьба французских военнопленных изменилась в лучшую сторону, а некоторой части из них удалось оказаться во французской Африке, в ряду сражавшихся там с немцами войск генерала де Голля. Но до того — мучительная служба в ненавистном вермахте, отчаянные попытки дезертировать и сдаться в советский плен, долгие месяцы пребывания в лагере под Тамбовом.
Ященко Николай Тихонович (1906-1987) - известный забайкальский писатель, талантливый прозаик и публицист. Он родился на станции Хилок в семье рабочего-железнодорожника. В марте 1922 г. вступил в комсомол, работал разносчиком газет, пионерским вожатым, культпропагандистом, секретарем ячейки РКСМ. В 1925 г. он - секретарь губернской детской газеты “Внучата Ильича". Затем трудился в ряде газет Забайкалья и Восточной Сибири. В 1933-1942 годах работал в газете забайкальских железнодорожников “Отпор", где показал себя способным фельетонистом, оперативно откликающимся на злобу дня, высмеивающим косность, бюрократизм, все то, что мешало социалистическому строительству.