Кавказ и аланы - [46]

Территорию, занятую аланами, Прокопий определяет от пределов Кавказа до Каспийских ворот (я солидарна с точкой зрения Ю. Кулаковского, М. И. Артамонова. Г. В. Вернадского, Ю. С. Гаглойти о том, что речь здесь идет о Дарьяльском проходе, а не о Дербенте, как полагали В. Ф. Миллер, В. А. Кузнецов и Я. А. Федоров). Вторит ему и Захарий Ритор: «За воротами (Каспийскими. — В. К.) бургары со [своим] языком, народ языческий и варварский, у них есть города; и аланы — у них пять городов… Авгар, сабир, бургар, алан, куртаргар, авар, хасар, дирмар, сирургур, баграсик, кулас, абдел, эфталит — эти тринадцать народов живут в палатках, существуют мясом скота и рыб, дикими зверьми и орудием» [см. Пигулевская, 1941, с. 165].

Граничат аланы в горах Кавказа со сванами и врухами, а на севере — с гуннами и савирами. У Агафия для середины VI в. идет речь о намерении византийского военачальника Сотериха отдать крепость Буклон на берегу моря аланам, чтобы варвары, союзники Византии, там могли бы получать от нее «субсидии» за оказываемую военную помощь.

Как мы уже говорили в главе о гуннском времени на Кавказе, силу тому или иному народу давало владение кавказскими проходами, а их было много и помимо Дарьяльского и Дербентского. Менандр, говоря о Сванетии, которая оказалась «искрой бедствия, яблоком раздора» для Ирана и Византии в VI в., указывал, что там «проходят скифы».

Прокопий подчеркивал, что через Дарьял с севера воины «отправляются на своих конях, не делая никаких объездов. Но когда они обращаются к другим проходам, то должны преодолевать большие трудности и уже не могут употреблять тех же лошадей» [Прокопий, 1876, кн. I, гл. X, с. 111].

По письменным источникам V и начала VI в. мы зидим алан союзниками Ирана. Прокопий Кесарийский писал о них: «Это — племя независимое, по большей части оно было союзным с персами и ходило походом на римлян и на других врагов персов» (Ргос. De bello got. VIII, 3, 4). Очевидно, вещественными свидетельствами этих связей с Ираном можно считать богато инкрустированные камнями шарнирные бляхи из погребения V в. в Гиляче, раскопанного Т. М. Минаевой в 1965 г., из богатого погребения около Кисловодска и в гробнице Кишпека, а также ранние сасанидские геммы из Осетии.

Еще в 1958 г. мне приходилось писать о том, что кажущиеся противоречия в показаниях письменных источников о союзных и враждебных отношениях алан с Византией объясняются тем, что на Северном Кавказе были две группировки аланских племен, западная и восточная, отличавшиеся по своим политическим симпатиям и ориентации [Деопик, 1959, с. 612–620]. При этом, если восточные аланы были неустойчивы политически и выступали на той стороне, где им в данный момент было выгоднее, то западные постоянно проводили гораздо более четкую политическую линию, придерживаясь традиционно дружественных отношений с Византийской империей.

В это время происходит консолидация западных алан; на протяжении ряда лет (с 558 по 572 г.) византийскими историками упоминается «вождь», «владетель» или «царь» западных алан Сарозий (Сародий или Сарой). На всем протяжении своего правления он проводит определенную и последовательную политику союза с Византией. Восточные же аланы незадолго до этого (в 550–551 гг.) в составе персидских войск вторгаются в Колхиду, а в 562 г., во время правления Сарозия, даже совершают поход на Восточную Грузию, заставив ее подчиниться Ирану.

Опираясь на источники, мы можем представить себе территорию подданных или, вернее, единоплеменников Сарозия: это верхняя Кубань, Пятигорье и современная Балкария — только здесь оставались в это время неподвластные Ирану перевальные пути, а в них и была в первую очередь заинтересована Византия. Ведь в пору самых напряженных схваток с Ираном ей нужно было не порывать связей со степью, чтобы искать себе новых союзников в этой борьбе. Во владении и защите этих проходов аланами был залог их союза с Византией. Действительно, именно к Сарозию в 558 г. обратились авары с просьбой помочь им завязать дружеские отношения с Византией, и Сарозий сразу же сообщил об этом начальнику византийских войск в Лазике Юстину, который и передал об этом императору Юстиниану. О силе и влиянии Сарозия свидетельствует желание византийского посла к тюркам Земарха на обратном пути представиться владетелю Алании, причем сопровождавших его тюркских посланников Сарозий допустил до себя лишь после того, как они сложили оружие. Интересно, что Сарозий был в курсе всех военных действий в Лазике, знал, что в Сванетии в это время находится в засаде персидский отряд, и посоветовал посольству Земарха использовать более западный перевал — Даринский путь, северокавказский участок знаменитого Великого шелкового пути (скорее всего речь идет о Клухорской перевале), выводящий непосредственно на Черноморское побережье. Надо полагать, что эти пере валы находились на территории, подвластной Сарозию. Проводить такую определенную и твердую. внешнюю политику было можно, только опираясь на прочные тылы. И здесь естественно выдвинуть гипотезу, что появление в конце VI или в начале VII в. серии поселений; системой «строго продуманной организации обороны» [Пессен, 1941, с. 24–25] как раз по всем горным долинам, уходящим к перевальным путям, мы должны связывать с деятельностью того же владетеля Сарозия. Именно эта гипотеза, как кажется достаточно убедительная и опирающаяся на всю сумму материалов, позволит нам внести в шкалу относительной хронологии опорную абсолютную дату. Появление значительных масс населения (не из степи ли?) в предгорных и горных районах, поражавшее нас до последнего времени своей неожиданностью и массовостью, получает объяснение. Приобретает оно и достаточно определенную датировку — это третья четверть VI в. Находит свое объяснение и общность материальной культуры верхнекубанских, пятигорских и малкинско-баксанских памятников, причем единообразие западных памятников значительно заметнее, чем восточных, византийские влияния (прослеживаемые особенно по бусам и монетам) здесь сильнее. Интересно, что для Византии Сарозий был ценен не столько как военный союзник, поставщик военных дружин (хотя и это могло иметь место), сколько как «владетель» и устроитель своей земли, надежная защита посольств, идущих северокавказскими путями.