Кавалеры Виртути - [34]
— Пан хорунжий, идут два отделения. Сейчас уже три. Целый взвод!
Произнося два последних слова, Усс уже не говорил, а кричал, и Ковальчик отметил про себя, что у Бронека, пожалуй, слишком напряжены нервы. Сам пулеметчик, к собственному удивлению, оставался слишком спокойным. Правда, когда взрывная волна после первого залпа подбросила в воздух плютонового Барана, Ковальчик инстинктивно кинулся под защиту вала и втиснул голову между двумя ящиками с гранатами, ожидая, что с минуты на минуту придется расстаться с жизнью. Но шло время, в лесу за их постом нарастал грохот рвущихся снарядов, а с пулеметчиком ничего не случилось. Тогда-то он и услышал голос хорунжего Грычмана, выкрикивавшего его фамилию. Спокойный голос командира помог Ковальчику опомниться, мигом прийти в себя. Он тут же возвратился на свою позицию. Сердце билось еще часто, неровно, но ритм ударов становился все медленнее и вскоре полностью пришел в норму.
Немцы бежали в направлении небольшой полянки, поросшей редкими кустами. Ковальчик хорошо их видел и мог бы брать на прицел даже одиночные фигуры. Но хорунжий, внимательно наблюдавший за предпольем с мостика между двумя огромными елями, почему-то медлил с приказом на открытие огня.
— Не стрелять, — повторял он все время. — Не стрелять!
От укрытых в густой траве заграждений, о которые то и дело будешь спотыкаться и из которых не так-то легко выпутаться, немцев отделяло всего несколько десятков метров. Они бежали быстро, небольшими, но плотными группами, бежали совершенно открыто, а пролом в крепостной стене преодолевали уже следующие отделения. Ковальчик не понимал, почему медлит хорунжий. Он снова почувствовал учащенное, неровное биение сердца. Быстро взглянул направо и налево; все, как и он, прильнув к оружию, смотрели на предполье. У плютонового Барана, склонившегося над прицелом станкового пулемета, из-под каски стекали тонкие струйки пота.
Немцы уже почти добежали до первой линии заграждений. Сейчас они начнут падать, наткнувшись на тщательно замаскированные препятствия. Может быть, этого момента и ждет хорунжий? Слева, возле железнодорожной ветки, находился пост капрала Шамлевского, который должен был уже давно открыть огонь. Ковальчик посмотрел в ту сторону; с высокого вала позиция Шамлевского была видна хорошо, но пулеметчик не заметил в траншее и стрелковых ячейках какого-либо движения — они были пусты. Ковальчик подумал было, что Шамлевский испугался и сбежал со своего поста. «Подожди, сукин сын, поговорю с тобой утром», — буркнул он. Но в ту же секунду увидел капрала, высовывавшегося из-за угла старого склада боеприпасов. Шамлевский некоторое время возился с затвором ручного пулемета, манипулировал с оружием. Затем, разогнувшись, он двумя длинными прыжками достиг траншеи, плашмя упал в выемку ячейки, и из ствола его пулемета вырвалось длинное желтое пламя.
Первые группы немцев добежали уже до склада, и Шамлевский стрелял почти в упор по наступавшим. Ковальчик видел, как бежавший впереди штурмовой группы высокий унтер-офицер вдруг вскинул вверх руки, застыл в этом положении на какую-то долю секунды, а потом, схватившись за живот, скрючился и рухнул на землю. Даже сквозь сухой, острый треск пулеметных очередей, которые одну за другой выпускал из своего пулемета Шамлевский, Ковальчик услышал крики, стоны и проклятья в рядах немцев. Атакующие вдруг приостановились, наткнувшись на невидимые препятствия. Бежавшие позади начали отступать, рассыпаться в стороны, прятаться за кусты. Группы вражеских солдат, которые еще минуту назад двигались строем, рассеялись и смешались. Ковальчик увидел перекошенные от ужаса лица, широко раскрытые рты, жадно хватающие воздух. Капралу казалось, что пулемет обжигает ему ладони, а палец все сильнее и сильнее нажимает спуск… И как раз в этот момент послышалась спокойная команда хорунжего Грычмана:
— А сейчас огонь, ребята! Побольше огня!
Первой очередью Ковальчик ударил в центр одной из наиболее многолюдных групп наступавших. Потом, чуть наклонив ствол пулемета и поправив прицел, начал хлестать длинными очередями. Он переносил огонь то к краю поляны, то к ее середине. И все время старался отсечь атакующих от первых деревьев леса, поставить перед ними огненный заслон.
А там внизу, на поляне, творилось что-то страшное. Штурмовые группы немцев, удирая из-под огня пулемета Шамлевского, тут же попадали прямо под прицел солдат Грычмана, которые плотно перекрыли врагу путь к отступлению. Немцы метались по поляне в поисках какого-либо укрытия. Охваченные паникой, парализованные страхом, они забыли в тот момент об атаке и помышляли лишь о том, как вырваться из-под пуль. Огненное кольцо вокруг них сжималось с каждой минутой. Предполье было усеяно ранеными и убитыми. В поисках спасения часть вражеских солдат устремилась к морю. Ковальчик приподнял ствол пулемета. Старательно прицеливаясь, он видел, как бегущие бросают оружие. От пляжа их отделяло всего несколько десятков метров, когда капрал нажал спуск. Пули не достигли цели и лишь прострочили землю, подбросив вверх облака пыли и пучки срезанной травы. Ковальчик поправил прицел и дал вторую очередь. Немцы, казалось, завертелись на месте. Словно споткнувшись на бегу, они начали падать на траву. Двое последних сумели, однако, достичь берега. Пули настигли их, когда оба находились уже неподалеку от волнореза. Только тогда Ковальчик прекратил огонь.
Вниманию читателей предлагается книга воспоминаний бывшего декана экономического факультета Пермского государственного университета А. П. Ларионова, участника Великой Отечественной войны.
Читатель! Эта книга расскажет тебе, как сражались советские люди, защищая родную землю, великий город Ленина, как первые гвардейцы Красной Армии в сложнейших условиях варварского нашествия научились успешно управлять огнем нового и необычного для тех времен реактивного оружия. Из ярких эпизодов тяжелых боев с фашизмом и массового героизма защитников Ленинграда ты поймешь, почему наш народ столь грозное оружие ласково окрестил девичьим именем — Катюша.
Он родился джентльменом-южанином и жил как на театральных подмостках, где был главным героем — рыцарственным, благородным, щедрым, великодушным. И едва началась Первая мировая война, рыцарство повлекло его на театр военных действий…
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
15 февраля 1989 г. последний советский солдат покинул территорию Демократической республики Афганистан. Десятилетняя Афганская война закончилась… Но и сейчас, по прошествии 30 лет, история этой войны покрыта белыми пятнами, одно из которых — участие в ней советских пограничников. Сам факт участия «зелёных фуражек» в той, ныне уже подзабытой войне, тщательно скрывался руководством Комитета государственной безопасности и лишь относительно недавно очевидцы тех событий стали делиться воспоминаниями. В этой книге вы не встретите подробного исторического анализа и статистических выкладок, комментариев маститых политологов и видных политиков.
Книга представляет собой сборник воспоминаний. Авторы, представленные в этой книге, родились в 30-е годы прошлого века. Независимо от того, жили ли они в Советском Союзе, позднее в России, или в ГДР, позднее в ФРГ, их всех объединяет общая судьба. В детстве они пережили лишения и ужасы войны – потерю близких, голод, эвакуацию, изгнание, а в зрелом возрасте – не только кардинальное изменение общественно-политического строя, но и исчезновение государств, в которых они жили. И теперь с высоты своего возраста авторы не только вспоминают события нелегкой жизни, но и дают им оценку в надежде, что у последующих поколений не будет военного детства, а перемены будут вести только к благополучию.