Кавалеры Виртути - [22]
— Уже первое сентября, Генрик. Еще один день нашей жизни остался позади.
1 сентября 1939 года. Для гарнизона Вестерплятте это был седьмой тревожный день. Уже целую неделю люди находились в состоянии боевой готовности. Целую неделю ложились спать в обмундировании. По ночам наряды патрулей, следуя один за другим, обходили свои участки, смотрели, прислушивались. Было организовано ночное дежурство отделений на наиболее выдвинутых к каналу постах, а днем велось непрерывное наблюдение за движением по портовому каналу и на улицах Нового Порта. Особенно пристально наблюдали в Вестерплятте за действиями линкора, занявшего позицию перед старой крепостью Вислоуйсьце и ощетинившегося стволами тяжелых орудий. Хотя ничего подозрительного и угрожающего пока замечено не было, напряжение и бдительность не ослабевали. Поэтому все больше давала о себе знать усталость. И надо было учитывать это обстоятельство.
Комендант Вестерплятте был достаточно опытным командиром, чтобы не знать, что боевая готовность не может длиться до бесконечности, что даже превосходно обученный, безупречно дисциплинированный и стойкий солдат может потерять остроту зрения именно тогда, когда она будет необходима больше всего. Знал об этом, но в то же время понимал, что в сложившейся ситуации не вправе отменить состояние полной боевой готовности. И приказ начальника гарнизона всему личному составу звучал предельно четко: не дать противнику застать себя врасплох. Солдатам Вестерплятте надо было выстоять до конца, победить собственную усталость, проявить неослабную бдительность.
Майор погасил в пепельнице папиросу. Провожая взглядом сизые полосы табачного дыма, проплывавшие вверху, под самым потолком, задумался. Выдержать до конца. А до какого, собственно, конца? Что он должен означать? Героический порыв окруженного со всех сторон маленького гарнизона? Поединок винтовок и 7,9-миллиметровых пулеметов с 280-миллиметровыми орудиями? Сражение караульной роты с двумя до зубов вооруженными дивизиями? Сколько часов может длиться этот конец? Наступить он должен не здесь. Тут он только начнется. А должен ли начаться? Пока не раздались выстрелы, ничего еще нельзя считать потерянным. Может быть, утром «Шлезвиг» уйдет? Вероятно, где-то ведутся на этот счет переговоры. Ведь наверняка есть люди, которые прилагают все силы, чтобы сдержать разрушительную лавину. Раздумья коменданта прервал голос Домбровского.
— Не понимаю, Генрик, почему мы все размышляем и осторожничаем? Меня всегда учили, что солдат не должен размышлять. Он обязан действовать.
Сухарский поднял голову, пристально посмотрел на своего заместителя. Домбровский сидел прямо и выглядел, как и всегда, исключительно подтянутым. Свет настольной лампы вырисовывал на стене его мужественный, выразительный профиль. «Видный парень, — подумал майор, — и как это случилось, что он до сих пор не женат? Хотя, пожалуй, в данный момент это даже к лучшему». Жени на себе Францишека какая-нибудь панна из Калита, не сидел бы капитан сейчас здесь рядом, не имел бы он, Сухарский, такого боевого заместителя. Майору вспомнилось, как капитан первый раз представлялся ему по прибытии в гарнизон. Он увидел тогда перед собой сухощавого высокого офицера при сабле, в великолепно пригнанном мундире, который хорошо подчеркивал стройность фигуры. Запомнилось майору и крепкое, какое-то очень дружественное рукопожатие. В общем, заместитель его был всем хорош. Жаль только, слишком горяч, а иногда кое-чего и недопонимает.
— Здесь, Францишек, я не только солдат. Здесь я еще и командир. А командиру положено крепко думать и многое прикидывать.
Домбровский снова потянулся за папиросой, прикурил и, выпустив изо рта клуб дыма, заметил с тенью легкой иронии:
— Это верно, Генрик. Но, извини меня, ты слишком уж часто и много обо всем думаешь. Меня же занимает единственная мысль: начнут они войну, бить их, сукиных сынов, всем, чем располагаем. И Вестерплятте им не взять. Руки коротки!
Майору хотелось резко осадить Домбровского за это «слишком уж часто и много обо всем думаешь», но он сдержался. Понимал, насколько велика разница в их с капитаном военных биографиях. Капитан, например, слава богу, не пережил того августовского утра на Пяве, не видел, как из-за легкомысленного и непродуманного приказа терпят поражение полки и дивизии. Не видел окровавленных человеческих тел, неестественно выгнутых в конвульсиях, внутренностей, вываливающихся из распоротого осколком снаряда живота, обрубков без рук или ног, доставляемых санитарами на медпункт. Не видел широко открытых, безумных глаз, не похожих уже на человеческие. Не слышал воплей умирающих, которые призывали смерть избавить их от нечеловеческих мучений. Не слышал проклятий и молитв тех, чьими телами была устлана земля, тех, кто еще час или два назад составлял батальоны и полки. Никогда не видел и никогда не слышал он всего этого, потому что не был еще в бою, не испытал, что такое война. А он, Сухарский, все это испытал, и людей ему приходилось водить в бой. С тех пор и приучился думать — о себе, о подчиненных.
— Думать, размышлять, приказывать — это для нас, офицеров, не пустое дело, Францишек. Побеседуем когда-нибудь на эту тему, если у тебя будет желание.
Он родился джентльменом-южанином и жил как на театральных подмостках, где был главным героем — рыцарственным, благородным, щедрым, великодушным. И едва началась Первая мировая война, рыцарство повлекло его на театр военных действий…
Роман известного венгерского интернационалиста воскрешает славные страницы революционного прошлого советского и венгерского народов.На документальном материале автор раскрывает судьбы героев романа, показывает, как на полях сражений гражданской войны в СССР воспитывались кадры будущего коммунистического движения в Венгрии, как венгерские интернационалисты приобретали в Советской России опыт революционной борьбы, который так пригодился им в период установления народной власти в своей стране.Книга рассчитана на массового читателя.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
15 февраля 1989 г. последний советский солдат покинул территорию Демократической республики Афганистан. Десятилетняя Афганская война закончилась… Но и сейчас, по прошествии 30 лет, история этой войны покрыта белыми пятнами, одно из которых — участие в ней советских пограничников. Сам факт участия «зелёных фуражек» в той, ныне уже подзабытой войне, тщательно скрывался руководством Комитета государственной безопасности и лишь относительно недавно очевидцы тех событий стали делиться воспоминаниями. В этой книге вы не встретите подробного исторического анализа и статистических выкладок, комментариев маститых политологов и видных политиков.
Сергей Сергеевич Прага родился в 1905 году в городе Ростове-на-Дону. Он участвовал в гражданской и Великой Отечественной войнах, служил в пограничных войсках. С. С. Прага член КПСС, в настоящее время — полковник запаса, награжденный орденами и медалями СССР. Печататься, как автор военных и приключенческих повестей и рассказов, С. С. Прага начал в 1952 году. Повести «План полпреда», «Граница проходит по Араксу», «Да, был…», «Слава не умирает», «Дело о четверти миллиона» и многие рассказы о смелых, мужественных и находчивых людях, с которыми приходилось встречаться их автору в разное время, печатались на страницах журналов («Уральский следопыт», «Советский войн», «Советская милиция») и газет («Ленинское знамя» — орган ЗакВО, «Молодежь Грузии», «Молодежь Азербайджана» и др.)
Книга представляет собой сборник воспоминаний. Авторы, представленные в этой книге, родились в 30-е годы прошлого века. Независимо от того, жили ли они в Советском Союзе, позднее в России, или в ГДР, позднее в ФРГ, их всех объединяет общая судьба. В детстве они пережили лишения и ужасы войны – потерю близких, голод, эвакуацию, изгнание, а в зрелом возрасте – не только кардинальное изменение общественно-политического строя, но и исчезновение государств, в которых они жили. И теперь с высоты своего возраста авторы не только вспоминают события нелегкой жизни, но и дают им оценку в надежде, что у последующих поколений не будет военного детства, а перемены будут вести только к благополучию.