Кавалер ордена Почета - [65]
Доктор Гудмен был совсем другой человек, чем доктор Уайли. Он был гораздо моложе — лет тридцати пяти, не больше, и не такой отчужденный, не такой официальный. Уже через пять минут он казался искренне озабоченным моей судьбой. Сначала он спросил, как мое здоровье. Хорошо ли я себя чувствую? Хорошо ли спал? Какова тюремная пища? Угнетает ли меня заключение? Прилично ли обращается со мной охрана? Вначале его сочувственный подход насторожил меня, но вскоре я откликнулся на его сердечное отношение, и мне очень захотелось с ним поговорить. Когда он стал расспрашивать меня о моем детстве, — до сих пор никто этим не интересовался, — я охотно отвечал.
— Сколько вам было лет, когда ваши родители погибли в авиационной катастрофе?
— Одиннадцать.
— Вы были уже взрослым мальчиком. Должно быть, это было страшное потрясение?
— Да.
— Сколько лет было вашему отцу?
— Тридцать пять. Я узнал это гораздо позже, в приюте. Я думал, что он гораздо старше.
— Наверное, потому что вы сами были так молоды. Родители всегда кажутся детям гораздо старше.
Я покачал головой.
— Нет, я думаю, дело не в этом. — Я посмотрел на него. — А сколько вам лет?
— Тридцать пять.
— Отец выглядел старше вас. Я помню его лицо. У него было гораздо больше морщин, и глаза были другие. Более усталые. Понимаете меня?
Доктор Гудмен кивнул.
— Вы сказали, что он, будучи подростком, сидел в концентрационном лагере?
— Да.
— Конечно, его состарили эти кошмарные переживания.
— Да, я так думаю. Тридцать пять лет — довольно молодой возраст для психиатра, не правда ли?
Он улыбнулся.
— Довольно старый.
— Да, мне только двадцать — почти, но я чувствую себя гораздо старше.
— Вы тоже немало пережили.
— Откуда вы знаете? — спросил я с подозрением.
— Ну как же, — пожал он плечами, — вы потеряли родителей, провели семь лет в приюте, потом год во Вьетнаме. Наверное, было трудно. А теперь вы здесь.
— Да, теперь я здесь.
— Не хотите ли рассказать мне об этом?
Не начинает ли он со стандартного набора вопросов?
— Что вы хотите знать?
— Все, что вы захотите мне рассказать.
— И стандартный набор ответов?
— Расскажите, как вам жилось в приюте.
— В приюте было нормально. Я больше о нем не вспоминаю. Слишком много случилось со мной с тех пор. Кажется, прошла целая жизнь.
— О чем вы вспоминаете?
— О Вьетнаме.
— Как там было?
— Плохо.
— Что было плохо?
— Убийства.
— Убийства, которые вы совершили?
— Что вы об этом знаете?
Он спокойно встретил мой пристальный взгляд.
— Я знаю, что вы получили за это орден Почета.
— Что еще?
— Разве есть что-нибудь еще?
Сочувствовал он мне или был еще коварнее, чем доктор Уайли?
— Больше ничего.
— Что вы чувствовали, когда убили этих четырех вьетнамцев?
Я с любопытством разглядывал его, и это его озадачило.
— Почему вы называете их вьетнамцами? — спросил я.
— Разве они не были вьетнамцами?
— Это были вьетконговцы, гуки, косоглазые.
Он понял.
— Это вы так рассматривали их?
Я покачал головой, но ничего не ответил.
— Это были люди.
— Да.
— И вы не хотели их убивать?
Он еще не напал на след, но держал верный курс. Можно ли ему доверять? Я встретил его теплый взгляд, и мне захотелось исповедаться.
— Вы поймете?
Впервые за время беседы его взгляд упал на лежащую на полу рукопись, потом снова обратился ко мне.
— Испытайте меня, — сказал он.
— Я не убивал никаких вьетнамцев — ни гражданских, ни вьетконговцев, ни солдат северовьетнамской армии — за весь год, что пробыл там.
Он сохранял спокойствие.
— Но вы получили орден Почета за уничтожение пулемета и четырех солдат противника. Я читал реляцию.
— Это ошибка. Дурацкая ошибка. Если такое дело было, то его совершил кто-то другой, а я получил его орден.
Он был потрясен.
— Вы хотите сказать, что не совершили того, что вам приписывают?
— Совершенно верно.
— Но этого не было в газетах, — сказал он. На его лице было написано недоверие.
— Никто не потрудился проверить, — сказал я. — Ведь для этого не было оснований. Они поверили, что я пытался убить президента, и теперь их интересует только это убийство.
Бедный, трогательный доктор Гудмен! Он все еще пытался быть рассудительным и настойчиво продолжал задавать вопросы.
— Вы отправились в Белый дом получать орден, который не заслужили.
— Да.
— Почему?
— Судьба. — Я пожал плечами. — Я хотел рассказать президенту, что сделала со мной и с ребятами вроде меня его грязная война. Как я мог упустить такую возможность?
— И что именно вы сказали президенту?
— То, что я сделал во Вьетнаме, — это была сущая ложь.
Доктор Гудмен серьезно смотрел на меня, и в его встревоженном лице я видел смятенное, изборожденное морщинами лицо отца, когда он рассказывал мне о годах, проведенных в концентрационном лагере, об испытаниях, которых я не понимал, и я признался во всем. Я рассказал ему о своем первом патруле. Как сержант Стоун перерезал горло мальчику, а потом был убит и обезглавлен. Я рассказал о капрале Долле, который отрезал палец у снайпера и как одержимый вел нас через лощину, а потом получил пулю в голову от хладнокровного капрала Томаса. Я рассказал о лейтенанте Колдроне, который преследовал меня, и о Хэммере, который застрелил мальчика и пытался убить меня. И о том, как я убил Хэммера, а потом лейтенанта, Уэйда и Холи. Я рассказал ему о бойне в той деревне, о Верзиле, о генерале Ганне и полковнике Клее. Все это хлынуло из меня, и когда я кончил, то почувствовал облегчение, которое наступает, лишь когда просыпаешься от страшного кошмара.
В этой книге, написанной в июле 1941 года, великий русский писатель Алексей Николаевич Толстой даёт описание звериной сущности идеологии фашизма. Приведены факты жестокого отношения гитлеровских захватчиков к населению порабощённых европейских государств.
Воспоминания генерал-лейтенанта В.В. Марушевского рассказывают о противостоянии на самом малоизвестном фронте Гражданской войны в России. Будучи одним из создателей армии Северной области, генерал Марушевский прекрасно описал все ее проблемы, а также боестолкновения с большевиками. Большое внимание автор уделяет и взаимодействию с интервентами, и взаимоотношениям с подчиненными.
В своих произведениях автор рассказывает о тяжелых испытаниях, выпавших на долю нашего народа в годы Великой Отечественной войны, об организации подпольной и партизанской борьбы с фашистами, о стойкости духа советских людей. Главные герои романов — юные комсомольцы, впервые познавшие нежное, трепетное чувство, только вступившие во взрослую жизнь, но не щадящие ее во имя свободы и счастья Родины. Сбежав из плена, шестнадцатилетний Володя Бойкач возвращается домой, в Дубовую Гряду. Белорусская деревня сильно изменилась с приходом фашистов, изменились ее жители: кто-то страдает под гнетом, кто-то пошел на службу к захватчикам, кто-то ищет пути к вооруженному сопротивлению.
В оперативном руководстве партизанским движением огромную роль сыграла радиосвязь. Работая в тяжелейших условиях, наши связисты возвели надежные радиомосты между Центральным штабом и многочисленными отрядами народных мстителей, повседневно вели борьбу с коварными и изощренными происками вражеских радиошпионов. Об организации партизанской радиосвязи, о самоотверженном труде мастеров эфира и рассказывает в своих воспоминаниях генерал-майор технических войск Иван Николаевич Артемьев, который возглавлял эту ответственную службу в годы Великой Отечественной войны.
Фронтовая судьба кровно связала писателя со Смоленщиной. Корреспондент фронтовой газеты Евгений Воробьев был очевидцем ее героической обороны. С передовыми частями Советской Армии входил он в освобожденную Вязьму, Ельню, на улицы Смоленска. Не порывал писатель связей с людьми Смоленщины все годы Великой Отечественной войны и после ее окончания. О них и ведет он речь в повестях и рассказах, составляющих эту книгу.
В книге рассказывается о партизанском отряде, выполнявшем спецзадания в тылу противника в годы войны. Автор книги был одним из сотниковцев – так называли партизан сформированного в Ленинграде в июне 1941 года отряда под командованием А. И. Сотникова. В основу воспоминаний положены личные записи автора, рассказы однополчан, а также сведения из документов. Рекомендована всем, кто интересуется историей партизанского движения времен Великой Отечественной войны. В формате PDF A4 сохранен издательский макет.