Катынь. Post mortem - [5]
Поезд со вздохом облегчения вырывается из челюстей туннеля. В купе проникает неясный свет хмурого дня. Поезд ускоряет свой бег, и поток воздуха размазывает по оконному стеклу капли дождя, свивает их в длинные косы, которые начинаются где-то в верхней части окна и наискосок сползают вниз, как раз к тому месту, где в стекле отражается лицо Вероники. Укутавшись в шаль, концы которой словно стекают на толстую шерстяную юбку, Вероника скользит взглядом по раскисшим полям, мелькающим за окном. Это взгляд человека, который находится сейчас совсем в другом времени и в другом месте.
В противоположном углу купе она замечает пассажира. Ноги в носках он удобно положил на сиденье напротив. Остатки волос на его голове зачесаны вперед. Низко нависшие светлые брови словно пытаются скрыть внимательный взгляд его серых глаз. В руках он держит газету, но не читает ее. Его глаза по-прежнему следят за этой седой женщиной, словно по ее виду и поведению он пытается угадать, кто она такая и куда едет. У нее все еще молодые глаза, хотя этой женщине, видимо, уже около шестидесяти. Может, меньше? А может, больше? Короткая стрижка. Плечи укутаны в черную длинную шаль. Пассажиру виден ее профиль на фоне залитого дождем окна. Он наблюдает, как женщина берет лежащую рядом с ней сумку, вынимает из нее фотоаппарат и кладет его на столик у окна. Потом вынимает довольно объемистую записную книжку с ежедневным рубрикатором, перелистывает странички. Книжка, должно быть, очень старая, вся в пятнах, исписана химическим карандашом, углы некоторых страничек загнуты. Вероника кладет книжку на колени, на минуту прикрывает ее ладонью, будто прикасается к чему-то живому. Когда она надевает очки и открывает книжку, ее губы, без единого следа помады, шевелятся, словно в беззвучной молитве. Вероника производит впечатление человека, мысленно ведущего какую-то нескончаемую беседу. Она будто ждет, что прозвучит некий голос, который раскроет тайну времени, давно минувшего, но все-таки так и оставшегося незавершенным…
Вероника поправляет очки и вглядывается в пожелтевшие странички с загнутыми уголками. Странички жесткие, словно долго лежали на морозе. Книжечка напоминает молитвенник, с которым кто-то не расставался долгие годы. И запах у нее такой же, как у старых вещей. Загнувшиеся уголки и рыжие потеки. Странички густо исписаны мельчайшим почерком. След от карандаша совсем бледный, как воспоминание. Это ежедневник на 1939 год. Вероника может на память повторить запись с каждой странички. Например, вот эту, от 16 ноября: Говорят, объявлена мобилизация в Финляндии и Бельгии. Кормежка все хуже, но хуже всего эта неопределенность. Что с нами здесь будет? И что с родными? Анна и Ника снятся мне каждую ночь. Как они там?
Вероника прикрывает глаза. Ей хочется вспомнить, что же происходило в ее жизни в тот день, 16 ноября? Кажется, они вместе с матерью ехали тогда на подводе; ночь, телега скрипит по проселочной дороге, Вероника закутана в одеяло, какие-то люди должны переправить их на ту сторону реки, ибо по эту сторону были большевики, а по ту сторону была бабушка Буся…
Пассажир из своего угла наблюдает за женщиной, которая, сняв очки, прикрывает глаза и как будто молится. Ему явно любопытно. Кто она такая? Куда едет?
Веронике не нужны очки, чтобы узнать, что написано на каждой из страничек с любой датой. Она помнит все наизусть. Закрывает глаза и видит запись на страничке с датой 23 ноября: Разрешили писать письма домой. Нам выдадут талоны на одно письмо в месяц. Смогу ли я вместить в него всю мою тоску по вас? Вы тут, вы всегда со мной, днем и ночью…
Вероника носит эту записную книжку в специальном саше. Эта хроника стала для нее доказательством того, что прошлое никогда не бывает окончательно минувшим и что можно узнать о чувствах, которые испытывал человек, даже если его уже не существует на свете. Даже post mortem. Теперь она снимает очки, ведь и следующую запись она помнит наизусть. Прикрывая глаза, она старается вспомнить звучание отцовского голоса: Мы живем надеждой, что союзники о нас не забудут. Какая ирония, нас держат в заброшенном монастыре. Здесь еще сохранились следы алтарей. Какой Бог о нас позаботится, если он отовсюду изгнан? У нас отобрали бритвы, лезвия. Я запустил бороду, как все. Смотримся мы как банда разбойников…
Вероника переносит взгляд за окно, но она вовсе не видит волнистой линии леса, мелькающей за окном. Она пытается представить себе, как отец выглядел с бородой. Интересно, смогла бы она узнать его на улице? Наверное, могла бы пройти мимо, даже не оглянувшись. И вдруг мысль о том, что он мог бы для нее оказаться неузнаваемым, подобным другим, пронизывает ее неожиданной болью. Как будто она таким образом утратила связь с этой последней частью его жизни, в которой он был совсем другим, так непохожим на себя самого. Она закрывает глаза и пытается распознать его в толпе среди нескольких сотен пленных, сгрудившихся на нарах в монастыре, из которого изгнали Бога. Может, это и лучше, что она не в состоянии представить его себе как одного из «банды разбойников»? Может, хорошо, что она будет помнить его в другом времени. В тот день у нее на голове был огромный белый бант, чтобы папочка издалека мог увидеть ее на трибуне. Тогда он помахал ей рукой…
Имя Анджея Мулярчика, сценариста картины «Земляки», многое говорит польским читателям. Его перу принадлежит книга очерков «Что кому снится», рассказывающая о людях, в сознании которых еще продолжает жить давно отшумевшая война. В процессе работы над ней автор ощутил необходимость написать о настоящем, о том, как оно вытесняет прошлое. Так возник сценарий «Земляки»,Кинокомедия «Земляки» с большим успехом прошла по экранам стран народной демократии и заняла первое место на плебисците польских зрителей.
Когда Человек предстал перед Богом, он сказал ему: Господин мой, я всё испытал в жизни. Был сир и убог, власти притесняли меня, голодал, кров мой разрушен, дети и жена оставили меня. Люди обходят меня с презрением и никому нет до меня дела. Разве я не познал все тяготы жизни и не заслужил Твоего прощения?На что Бог ответил ему: Ты не дрожал в промёрзшем окопе, не бежал безумным в последнюю атаку, хватая грудью свинец, не валялся в ночи на стылой земле с разорванным осколками животом. Ты не был на войне, а потому не знаешь о жизни ничего.Книга «Вестники Судного дня» рассказывает о жуткой правде прошедшей Великой войны.
До сих пор всё, что русский читатель знал о трагедии тысяч эльзасцев, насильственно призванных в немецкую армию во время Второй мировой войны, — это статья Ильи Эренбурга «Голос Эльзаса», опубликованная в «Правде» 10 июня 1943 года. Именно после этой статьи судьба французских военнопленных изменилась в лучшую сторону, а некоторой части из них удалось оказаться во французской Африке, в ряду сражавшихся там с немцами войск генерала де Голля. Но до того — мучительная служба в ненавистном вермахте, отчаянные попытки дезертировать и сдаться в советский плен, долгие месяцы пребывания в лагере под Тамбовом.
Нада Крайгер — известная югославская писательница, автор многих книг, издававшихся в Югославии.Во время второй мировой войны — активный участник антифашистского Сопротивления. С начала войны и до 1944 года — член подпольной антифашистской организации в Любляне, а с 194.4 года — офицер связи между Главным штабом словенских партизан и советским командованием.В настоящее время живет и работает в Любляне.Нада Крайгер неоднократна по приглашению Союза писателей СССР посещала Советский Союз.
Излагается судьба одной семьи в тяжёлые военные годы. Автору хотелось рассказать потомкам, как и чем люди жили в это время, во что верили, о чем мечтали, на что надеялись.Адресуется широкому кругу читателей.Болкунов Анатолий Васильевич — старший преподаватель медицинской подготовки Кубанского Государственного Университета кафедры гражданской обороны, капитан медицинской службы.
Ященко Николай Тихонович (1906-1987) - известный забайкальский писатель, талантливый прозаик и публицист. Он родился на станции Хилок в семье рабочего-железнодорожника. В марте 1922 г. вступил в комсомол, работал разносчиком газет, пионерским вожатым, культпропагандистом, секретарем ячейки РКСМ. В 1925 г. он - секретарь губернской детской газеты “Внучата Ильича". Затем трудился в ряде газет Забайкалья и Восточной Сибири. В 1933-1942 годах работал в газете забайкальских железнодорожников “Отпор", где показал себя способным фельетонистом, оперативно откликающимся на злобу дня, высмеивающим косность, бюрократизм, все то, что мешало социалистическому строительству.
Эта книга посвящена дважды Герою Советского Союза Маршалу Советского Союза К. К. Рокоссовскому.В центре внимания писателя — отдельные эпизоды из истории Великой Отечественной войны, в которых наиболее ярко проявились полководческий талант Рокоссовского, его мужество, человеческое обаяние, принципиальность и настойчивость коммуниста.