Катья - [17]

Без стука вошла к нему в комнату и весело сказала:

– Пойдем куда-нибудь поужинаем. Мне надоели бутерброды, а готовить неохота.

Он лежал, вытянувшись на кровати, в длинных цветных трусах, без майки, закинув руки за голову, и смотрел в потолок.

При моем появлении он резко поднялся и сел.

– Куда? – он был откровенно удивлен моим легким доброжелательным тоном.

Вот этим я тебя и прикончу, маленький гаденыш! Именно когда ты меньше всего будешь ожидать!

– Ну... скажем, ты бывал в «Джоэллс Гриллс» на Мэйн-стрит? Там готовят потрясающие тушеные креветки в оливковом соусе.

– В ресторан? Сейчас? – шок продолжался. – С... тобой?!

– Почему бы и нет? Сейчас всего лишь девять. И чем я так уж плоха, что со мной нельзя сходить в ресторан?

Дэвид молчал, продолжая недоверчиво смотреть на меня. У него были узкие, по-детски костлявые плечи и гладкая грудь с еле заметными крошечными сосками. Он сутулился и, чувствуя неловкость, водил руками по голым острым коленкам.

– Пойдем! Пожалуйста... Давай отпразднуем то, что произошло между нами.

Я многозначительно улыбнулась. Мне нужно было проверить его реакцию, но он как-то слишком быстро опустил голову вниз, и я не увидела его глаз.

– Ты меня просто потряс, – продолжала я осторожно. – Я не ожидала, что ты... уже такой взрослый... И все так здорово делаешь. Наверное, у тебя было много девчонок.

Он молчал. Затем вдруг улыбнулся и живо, хотя во взгляде все еще оставалась подозрительность, спросил:

– А стейки там есть?

– Ну скажи, в каком ресторане Америки нет стейков? А там, куда мы пойдем, они лучшие в городе. Ну что, идем?

Дэвид молчал.

– Позвони им и закажи столик. Я буду готова через 15 минут, мне надо принять душ и одеться. Номер телефона у отца в кабинете на стене.

Не до конца понимая, зачем мне понадобилась эта идиотская затея с походом на ночь глядя в ресторан, я повернулась и бодрым шагом двинулась из его комнаты. А может быть, мелькнула у меня мысль, именно сейчас, в темноте, что-нибудь и совершить! Куда-нибудь его завезти и...

В голове стали крутиться сцены из фильма с перевернутой машиной, которая падает со склона и загорается. Но я никак не могла вспомнить, где у нас поблизости есть гора, с которой можно столкнуть автомобиль. И потом, как можно заставить мальчишку сидеть в такой машине? Значит, надо будет его либо напоить, либо ударить по голове, чтобы он потерял сознание.

А что я скажу полиции, как объясню, почему он был в моей машине, а меня не было?

Не переставая об этом думать и отметая одну идею убийства Дэвида за другой, я торопливо ополоснулась, небрежно вытерлась полотенцем и вышла из ванной. От неожиданности я вздрогнула: в моей спальне на кресле рядом с кроватью сидел Дэвид. Он был одет в джинсы и мятую клетчатую рубашку.

Мальчишка, похоже, тоже не ожидал увидеть меня голой. А может быть, и ожидал, поэтому и притащился ко мне.

– Ресторан забит. Для нас столик будет не раньше чем через час. Я заказал, но подумал: может, лучше пойти в другое место? – Он уже справился с неловкостью и с интересом разглядывал меня.

– Я могу потерпеть, тем более что мне нужно собраться. Пока мы доберемся туда, как раз будет вовремя. Я люблю это место, – соврала я. На самом деле, в этом ресторане я была всего один раз и запомнила, что он находится хоть и в центре нашего городка, но в парке, где вечером редко встретишь прохожего.

Чувствуя на себе его взгляд, я, не торопясь, подошла к кровати, где лежал халат, накинула его, туго завязала пояс. Сев к Дэвиду спиной, я в зеркало видела его позади себя. Он полулежал в кресле, широко раздвинув ноги и закинув руки за голову. Я сняла закрученное чалмой полотенце, тряхнула мокрыми волосами.

– Это твой натуральный цвет, или ты красишься? – спросил он.

– Такие вопросы женщинам не задают. Особенно тем, которые тебе нравятся. Им говорят комплименты, восторгаются их красотой, говорят, какие удивительные у них волосы, глаза, губы! – Повернувшись к нему, я без улыбки спросила: – Ведь я тебе нравлюсь, правда?

– В каком смысле? – растерялся он.

– Как женщина...

– Ну... не знаю. Думаю, что с тобой хорошо... – Преодолев секундную неловкость, все-таки добавил: – Это делать...

– Тебе понравилось?

Я встала и подошла вплотную к креслу, где он сидел. С какой легкостью можно было бы сейчас двинуть в эту гладкую мерзкую физиономию! Но вместо этого я опустилась рядом с ним на ковре и, погладив по коленке, тихо сказала:

– Мне тоже было очень хорошо...

Он напряженно выпрямился, руками сжал подлокотники кресла и неотрывно смотрел на меня. В его потемневших глазах были страх, недоверие и покорность. Вдруг он как-то неуклюже съехал на пол и, обняв меня за плечи, потянул к себе. Просунув руку под халат, больно схватил меня за грудь.

Я, освобождаясь от его неожиданных объятий, зло толкнула его в грудь, затем спохватившись, приказала:

– Разденься!

Его готовность позабавила меня, я с трудом сдержалась, чтобы не рассмеяться. Он вдруг замер, осторожно потянулся дрожащей рукой к моей открывшейся груди и сказал:

– Я дышать не могу, когда ты меня целуешь, ты так здорово это делаешь! – Он глубоко вздохнул, словно ему было больно об этом говорить.