Катя, Катенька, Катрин - [17]

— Енда утонул… он утонул! — плакал Качек, и его невозможно было успокоить.

— Нет, — горько вздохнула Вера. — Енду унесли! Его украли! Похитили!

— Верасек, — строго сказал дедушка. — Енда все же не корзинка с грушами и не забытая игрушка, чтобы его можно было взять и унести.

Но она настаивала на своем:

— Этот парень был какой-то подозрительный! Мне надо было с самого начала сказать об этом Еничке!

— Говори внятно, Верасек, перестань плакать и вытри нос! Кто был подозрительный? О ком ты говоришь?

— Тот парень… тот, который приезжал на мотоцикле.

— На каком мотоцикле?

Станда задавал вопросы, как заправский детектив.

— Какой марки был мотоцикл? Какой номер?

Вера не знала. Она вообще не обратила на это внимания. Но однажды она с этим человеком разговаривала. Он интересовался Ендой и выглядел весьма подозрительно… Далее задавал вопросы Станда:

— Он так и сказал — Енда?

— Нет, он спросил мальчика из Праги.

— Верасек! — воскликнула Катя, вытаращив глаза. — На нем была клетчатая рубашка?

— Да! — всхлипнула Вера. — И он делал вот так. — Она с трудом сморщила свои облитый слезами носик.

— Морщил нос и моргал! — испуганно произнесла Катя. — Так это он!

На нее градом посыпались вопросы, но она могла рассказать немногим больше, чем они знали. Она вспомнила все встречи: как говорила с ним у дома, потом у почты и затем видела его с Ендой, когда тот поймал большую рыбу.

— Любопытно! — покачал головой доктор. — Не хочется мне верить…

Но все же он попросил девочек подробно рассказать о мотоцикле и о мотоциклисте и пошел к телефону. Как он ни старался, ни один номер не отвечал. Было ясно, что телефон не работает. Он снова надел плащ и направился к «татре».

— Заеду в милицию, узнаю… Короче, найду его. А вы не переживайте и спокойно ложитесь спать.

Легко сказать, да трудно сделать.

Все сидели на кухне и уныло молчали. Напрасно бабушка приготовила чай и сделала бутерброды: никто и не подумал о еде.

Медленно, медленнее, чем когда-либо, тянулось время. Дождь за окном перешел в ливень, и где-то вдалеке слышались раскаты грома.

— Тучи идут с гор, — промолвила бабушка, — значит, будет гроза.

Станда и Верасек бросились в сад, чтобы унести оставшиеся в палатках вещи — одеяла и подушки. Быстро убрали и палатки, сложили их в сарае.

— Еще надо спрятать под крышу и лодку, чтобы ее не залило водой, — заботливо предложила Вера и что было сил потащила ее. Лодка была тяжелая, а Верасек не отличалась особой силой.

— Не поднимай, только тяни! — скомандовал Станда. — Так, так. Я поднажму.

И вдруг лодка пошла, будто сама собой. В темноте дети заметили фигуру. Катя! Да, это была она. Молча принялась она за работу. Укрыла то место, где разводили костер, сняла прищепки, короче — убирала все, как в собственной комнате, в своей, а не в их, не в комнате детей, с которыми взрослой девушке нечего делать.

— Катя, какая ты хорошая! — мягко произнесла Вера и нежно погладила ее мокрой рукой.

— Да нет, во мне вообще ничего хорошего нет, — ответила Катя.

Домой они возвращались, обнявшись за плечи.

— Теперь уже действительно пора отправляться спать, — настаивала бабушка, как до этого настаивала она на том, чтобы дети выпили горячего чаю с бутербродами.

Ее послушались, только о кроватях никто не хотел и слышать. Прямо на кухне, на полу, разложили одеяла с подушками и улеглись. Катя осталась со всеми. Ее комната в мансарде осиротела.

Бабушка опустилась в кресло у окна.

— А у меня будет ночное дежурство.

— Как у индейцев! Еничек так хотел завести дежурство в лагере! — вспомнила Вера и расплакалась.

— Перестань! Не плачь! Ведь Енда не умер! — строго заметил Станда.

Катя сунула голову под подушку. Даже у нее не хватило выдержки.

— Дети! Хватит разговоров — и быстро спать!

Единственный, кто всерьез принял бабушкины слова, был Качек. Он спокойно спал в кроватке.

Воцарилась тишина. Она продолжалась, может быть, час, а может быть, минуту, потому что в ту ночь время остановилось.

— Бабушка, пожалуйста, расскажи нам что-нибудь! — нарушила молчание Вера.

Дети наперебой просили бабушку: Вере хотелось сказку, Станда считал, что не надо рассказов, а лучше почитать из страшно интересной книги о развитии животного мира, а Катя робко попросила:

— Бабушка, расскажи нам что-нибудь о себе, когда ты была маленькой.

С этим согласились все.

— Мы жили в небольшом городке, где наш отец работал директором школы. Нас было трое детей. Самый старший учился в университете, стал врачом…

«Франти! — вспомнила Катя. — Франти, старший брат, который послал Кате дневник, подарил куколку, разгадал ее тайну!»

— Его звали Франтишек, — продолжала бабушка. — Он был умный, красивый, общительный, веселый, прекрасно учился. И мама больше всех любила его. Бедная мамочка! Она и умерла из-за него. Когда бедного Франтишека убили на войне и пришло извещение, то мама… Нет, дети, — бабушка провела рукой по лицу, — это слишком грустные воспоминания.

На минуту воцарилась тишина.

— Ведь у тебя, бабушка, был еще один брат? — снова робко проговорила Катя, вспоминая записи в дневнике.

— Был? Есть!

Дети начали отгадывать:

— Дядя Йозеф из Бероуна? Нет, это дедушкин брат. Тогда ольшовский дядя? Тоже нет?