Катулл - [107]
— Ты веришь, что мне по силам осуществить такой замысел? — спросил Катулл.
— Да, — не колеблясь, ответил Непот, — я всегда верил в тебя. Но повремени с поэмой, займемся изданием того, что ты уже написал.
Непот принес из своей библиотеки все сборники, в которых могли оказаться стихи Катулла. Сам Катулл тоже усердно рылся в своих ларцах, доставая стопки табличек. Непот раскладывал их на столах, скамьях, стульях и ставил на каждой цифру, означающую предполагаемое место стихотворения в будущей книге. Набралось около двухсот вещей, самых разных по содержанию и размеру. Внимательно просмотрев их, Катулл отложил в сторону половину и стал спорить с Непотом.
Историк предлагал не включать в книгу наиболее нескромные и ругательные стихи. Но Катулл твердо стоял на своем, сказав, что, в конце концов, эротическая и сатирическая поэзия неотъемлемая часть его дарования. Непот уступил, отвергнув некоторые слабые вещи, написанные Катуллом в разное время, но в основном — до его первого приезда в Рим.
Через два дня Катулл окончательно выбрал сто двенадцать стихотворений, включая отдельные четверостишия и достаточно пространные поэмы-эпиллии: «Косу Береники», «Аттиса», «Свадьбу Пелея и Фетиды», а также эпиталамий, сочиненный для Манлия Торквата. Непот предложил объединить их в группы: отдельно любовный цикл, отдельно эпиграммы, застольные песни, шутливые обращения к друзьям и прочие безделки, отдельно эпиллии. Но Катулл и здесь не согласился с другом. Зачем выделять стихи о Лесбии? Конечно, он не жалеет о том, что эти стихи написаны, хотя женщина, бывшая причиной его страсти и вдохновения, вряд ли их достойна. Да и к чему нужны всякие классификации? Предоставим это дотошным грамматикам. Стихи лучше всего перемешать как придется, не придерживаясь даже хронологии. Пожалуй, при распределении стихов в сборнике следует учесть только стихотворный размер.
Привыкший к порядку и основательности историк схватился за голову. Катулл хохотал, как в былые дни, глядя на его ужас, и иронически его утешал, но остался непоколебим.
Сборник составили наконец. Катулл вытащил еще одну табличку, отдал Непоту и лукаво сказал:
— Посвящение, разумеется, должно быть в самом начале.
Историк прочитал, растроганно улыбаясь:
Они посмотрели друг на друга счастливыми глазами, и Непот отнес стихи издателю. Дальше все пошло благополучно. Изрядно поторговавшись, Кларан выложил денежки для Катулла и приказал рабам-переписчикам срочно размножить сборник.
Катулл попросил Непота уплатить его долги. С души будто свалился камень: преследованья заимодавцев не угрожали ему больше. Непот довольно расхаживал по комнатам, ожидая появления в лавках книгопродавцев посланного в плаванье поэтического корабля. Он был благодарен Катуллу за упоминание в посвящении о его «Всемирной истории». Прерывая иногда эту работу, Непот составлял жизнеописания полководцев и государственных деятелей, но три тома «Всемирной истории» он считал делом всей своей жизни.
Погода изменилась к лучшему: дождь прекратился, сквозь скопище серых облаков проглянуло солнце и пригрело иззябший Рим. Но Катулл неожиданно почувствовал себя скверно. Непот поспешил вызвать врача Нептолема. Грек явился, такой же разодетый и самоуверенный, как и в прошлый раз. Осмотрев больного, он почесал лоб, отменил вино с изюмом и назначил ячменную кашу на воде, медовый отвар и свежие оливки натощак. Потом он сказал, что нужно оставить старое лекарство и приготовить новое. Слушая грека, Непот кивал головой, а Катулл посматривал с усталой насмешкой. Ему опять пришлось лежать в постели.
Тем временем над дверями лавок вывесили доски с его именем, написанным большими буквами. Римляне толпами устремились к книготорговцам.
И вот, заглушая дебаты в сенате, склоки в судах и шум уличных беспорядков, Рим наполнился гулом взволнованных голосов.
Издатель Кларан, взлохмаченный, небритый, с распухшими от бессонницы глазами, лихорадочно считал прибыль, ругался с книгопродавцами, понукал падавших от усталости рабов-переписчиков и благословлял тот день, когда он нехотя согласился принять книжонку бесстыжего вертопраха Катулла. Такого успеха не имели в Риме еще ничьи стихи. Катулла называли великим поэтом. Почитатели разыскивали веронца, чтобы выразить ему свой восторг. Знатоки восхищались, видя рядом поразительного «Аттиса» и отточенную до недосягаемого совершенства «Свадьбу Пелея и Фетиды». Молодежь со страстным вниманием перечитывала несравненные послания к Лесбии.
VI
Обычно Непот ограждал Катулла от назойливых, бесцеремонно-любопытных поклонников. Но сегодня он привел к нему лоснящегося, будто свежеиспеченный хлебец, низенького грека. Его звали Павсаний, он приехал из Неаполя и был известен как удачливый портретист. Руки, лицо, волосы и одежда Павсания казались смазанными оливковым маслом, и весь он пропах какими-то терпкими составами. Черные блестящие глаза грека взглядывали по сторонам быстро и проницательно. Он потер короткие, пушистые от густой поросли руки, откашлялся и сказал:
Царь Саул (1029–1005 гг. до н. э.) — едва ли не самый почитаемый из древних правителей Израиля. По легенде, он был призван на царство еврейским народом, вопреки воле судей и пророков, руководивших в те времена жизнью страны. Ведя непрерывные войны с агрессивными соседями, Саулу в итоге удалось собрать разрозненные земли колен Израилевых в единое государство. Однако преждевременная гибель Саула и его сыновей помешала основанию его династии…
В новую книгу известного писателя и историка Валентина Пронина вошли две историко-приключенческие повести о знаменитых европейцах-путешественниках. Повесть «Завещание мессера Марко» рассказывает о необычайных приключениях известного венецианского купца, дипломата и писателя Марко Поло (1254–1324), совершившего многолетнее путешествие через страны Средней и Центральной Азии в Китай и больше пятнадцати лет состоявшего на службе у хана Хубилая – внука Чингисхана, завоевателя и правителя Китая, – в качестве его официального торгового и дипломатического представителя в Индии, Иране и Персии. Повесть «Великий поход командора» посвящена знаменитому португальскому мореплавателю, торговцу и пирату Васко да Гаме, графу Видигейра (1469–1524), который на четырех маленьких каравеллах в компании со своим братом Пауло совершил в 1497–1498 гг.
Последние месяцы царствования Бориса Годунова. С хриплым граем тучами летело воронье к столице. У западных границ Гришка Отрепьев, выдав себя за убитого царевича Димитрия, возглавил польское войско, которое под предлогом восстановления его на престоле вторглось в Московское царство. К ним присоединяются и казаки.Осада Москвы и Смоленска, интриги Шуйского и Самозванца, второй Лжедмитрий и польский королевич Владислав – длинная вереница имен и испытаний ждет землю Русскую, прежде чем тяжелая шапка Мономаха увенчает достойное чело первого царя новой династии.
Бывший сотрудник одного из столичных НИИ, выйдя на «досрочную» пенсию, однажды обнаруживает, что его верная и скромная жена занимается самыми непотребными делами – прелюбодействует, да еще музицирует в лесбийском клубе «Золотая лилия». Не вынеся такого позора, пенсионер кончает жизнь самоубийством. Но когда местные сыщики взялись расследовать это дело, то неожиданно столкнулись с серьезным сопротивлением и даже прессингом со стороны ряда влиятельных чиновников. А после странной гибели вдовы пенсионера дело приняло и вовсе непредсказуемый оборот…
Роман известного писателя посвящен герою Отечественной войны 1812 года, генерал-майору Александру Никитичу Сеславину (1780–1858). Он сражался бок о бок рядом с Багратионом под Аустерлицем, в качестве адъютанта Барклая-де-Толли был участником боев под Смоленском и Бородинской битвы. После принял командование легким отрядом для ведения партизанских действий. Именно благодаря Сеславину был обнаружен отход французов из Москвы, пытавшихся уйти на «зимние квартиры» по Калужской дороге, и поставлен заслон у Малоярославца.
Яркая, насыщенная важными событиями жизнь из интимных переживаний собственной души великого гения дала большой материал для интересного и увлекательного повествования. Нового о Пушкине и его ближайшем окружении в этой книге – на добрую дюжину диссертаций. А главное – она актуализирует недооцененное учеными направление поисков, продвигает новую методику изучения жизни и творчества поэта. Читатель узнает тайны истории единственной многолетней, непреходящей, настоящей любви поэта. Особый интерес представляет разгадка графических сюит с «пейзажами», «натюрмортами», «маринами», «иллюстрациями».
В книге собраны очерки об Институте географии РАН – его некоторых отделах и лабораториях, экспедициях, сотрудниках. Они не представляют собой систематическое изложение истории Института. Их цель – рассказать читателям, особенно молодым, о ценных, на наш взгляд, элементах институтского нематериального наследия: об исследовательских установках и побуждениях, стиле работы, деталях быта, характере отношений, об атмосфере, присущей академическому научному сообществу, частью которого Институт является.Очерки сгруппированы в три раздела.
«…Митрополитом был поставлен тогда знаменитый Макарий, бывший дотоле архиепископом в Новгороде. Этот ученый иерарх имел влияние на вел. князя и развил в нем любознательность и книжную начитанность, которою так отличался впоследствии И. Недолго правил князь Иван Шуйский; скоро место его заняли его родственники, князья Ив. и Андрей Михайловичи и Феодор Ив. Скопин…».
Джон Нейхардт (1881–1973) — американский поэт и писатель, автор множества книг о коренных жителях Америки — индейцах.В 1930 году Нейхардт встретился с шаманом по имени Черный Лось. Черный Лось, будучи уже почти слепым, все же согласился подробно рассказать об удивительных визионерских эпизодах, которые преобразили его жизнь.Нейхардт был белым человеком, но ему повезло: индейцы сиу-оглала приняли его в свое племя и согласились, чтобы он стал своего рода посредником, передающим видения Черного Лося другим народам.
Аннотация от автораЭто только кажется, что на работе мы одни, а дома совершенно другие. То, чем мы занимаемся целыми днями — меняет нас кардинально, и самое страшное — незаметно.Работа в «желтой» прессе — не исключение. Сначала ты привыкаешь к цинизму и пошлости, потом они начинают выгрызать душу и мозг. И сколько бы ты не оправдывал себя тем что это бизнес, и ты просто зарабатываешь деньги, — все вранье и обман. Только чтобы понять это — тоже нужны и время, и мужество.Моя книжка — об этом. Пять лет руководить самой скандальной в стране газетой было интересно, но и страшно: на моих глазах некоторые коллеги превращались в неопознанных зверушек, и даже монстров, но большинство не выдерживали — уходили.
В книге рассказывается о героических боевых делах матросов, старшин и офицеров экипажей советских подводных лодок, их дерзком, решительном и искусном использовании торпедного и минного оружия против немецко-фашистских кораблей и судов на Севере, Балтийском и Черном морях в годы Великой Отечественной войны. Сборник составляют фрагменты из книг выдающихся советских подводников — командиров подводных лодок Героев Советского Союза Грешилова М. В., Иосселиани Я. К., Старикова В. Г., Травкина И. В., Фисановича И.
Судьба Рембрандта трагична: художник умер в нищете, потеряв всех своих близких, работы его при жизни не ценились, ученики оставили своего учителя. Но тяжкие испытания не сломили Рембрандта, сила духа его была столь велика, что он мог посмеяться и над своими горестями, и над самой смертью. Он, говоривший в своих картинах о свете, знал, откуда исходит истинный Свет. Автор этой биографии, Пьер Декарг, журналист и культуролог, широко известен в мире искусства. Его перу принадлежат книги о Хальсе, Вермеере, Анри Руссо, Гойе, Пикассо.
Эта книга — наиболее полный свод исторических сведений, связанных с жизнью и деятельностью пророка Мухаммада. Жизнеописание Пророка Мухаммада (сира) является третьим по степени важности (после Корана и хадисов) источником ислама. Книга предназначена для изучающих ислам, верующих мусульман, а также для широкого круга читателей.
Сергея Есенина любят так, как, наверное, никакого другого поэта в мире. Причём всего сразу — и стихи, и его самого как человека. Но если взглянуть на его жизнь и творчество чуть внимательнее, то сразу возникают жёсткие и непримиримые вопросы. Есенин — советский поэт или антисоветский? Христианский поэт или богоборец? Поэт для приблатнённой публики и томных девушек или новатор, воздействующий на мировую поэзию и поныне? Крестьянский поэт или имажинист? Кого он считал главным соперником в поэзии и почему? С кем по-настоящему дружил? Каковы его отношения с большевистскими вождями? Сколько у него детей и от скольких жён? Кого из своих женщин он по-настоящему любил, наконец? Пил ли он или это придумали завистники? А если пил — то кто его спаивал? За что на него заводили уголовные дела? Хулиган ли он был, как сам о себе писал, или жертва обстоятельств? Чем он занимался те полтора года, пока жил за пределами Советской России? И, наконец, самоубийство или убийство? Книга даёт ответы не только на все перечисленные вопросы, но и на множество иных.
Жизнь Алексея Толстого была прежде всего романом. Романом с литературой, с эмиграцией, с властью и, конечно, романом с женщинами. Аристократ по крови, аристократ по жизни, оставшийся графом и в сталинской России, Толстой был актером, сыгравшим не одну, а множество ролей: поэта-символиста, писателя-реалиста, яростного антисоветчика, национал-большевика, патриота, космополита, эгоиста, заботливого мужа, гедониста и эпикурейца, влюбленного в жизнь и ненавидящего смерть. В его судьбе были взлеты и падения, литературные скандалы, пощечины, подлоги, дуэли, заговоры и разоблачения, в ней переплелись свобода и сервилизм, щедрость и жадность, гостеприимство и спесь, аморальность и великодушие.