“Катти Сарк”, несущая ветер - [11]
- Как её зовут? - спросил Сергей.
Ламка перехватила его взгляд.
- Ксюша.
- А мой малый ничем пока...
Она поняла.
- Ничего. Наверстает. Какие его годы! И потом - замечено ведь - мальчишки медленнее развиваются.
Одна из фраз ошеломила его: «Какие его годы!» Выходит, там, во Дворце, она видела Алёшку. «Значит, после того как наши с нею взгляды на мгновение встретились - а это было без Алёшки, он где-то носился, - она утайкой, мимоходно продолжала наблюдать за мной. Значит, искала, находила, снова теряла и опять отыскивала меня».
Представив вновь - уже со стороны - ту их мимолётную встречу, Сергей ободрился. Скованность и неловкость стали потихоньку проходить. Он даже не потерял нить разговора.
- Может быть, - согласился он с её суждением об Алёшке. - Хотя я в его годы уже по компасу умел ориентироваться.
Ламка на эту реплику слегка улыбнулась. Сергей понял, почему она улыбнулась, а поняв, опять стушевался. Однако она не позволила распалиться его разрушительному воображению.
- Все индивидуально, - отозвалась она. - Я в детстве мечтала стать врачом, а теперь вот... - и показала на пишущую машинку.
- И давно? - уточнил Сергей.
- Уже восемь лет, - она поставила на стол две дымящиеся чашки. - С перерывом, правда...
- И?
- Думаю, моё... Новые места, новые люди. - Она села за стол, включила большую настольную лампу. - Это, наверно, от мамы. В юности она геологом была... А дед мой был моряком. Он из греков... Вот и я люблю странствовать... Отпишусь за командировку и снова в дорогу...
- О «Буране» похлопотать? - отхлёбывая чай, осведомился Сергей.
- Только в кавычках...
Он кивнул:
- Конечно, в кавычках. Над тем, что без кавычек, я не властен.
От него не ускользнул её взгляд: дескать, как знать?! Свет большой зелёной лампы - изделия пятидесятых годов - придавал взгляду магическую силу. На Сергея ещё никто так не смотрел. Он терялся и одновременно - надо же! - разбухал в собственных глазах. Вспомнил концертный зал, свои настойчиво посылаемые в эпицентр Ламкиного тайфунца флюиды. А что? Может, и впрямь она не случайно касалась тогда завитка?
Прихлёбывая чай, Сергей украдкой любовался мочками Ламкиных ушей, приметил родинку на шее, укрывшуюся в тенёчке. Почему-то казалось, что это только верхняя часть созвездия, что там, в потае, за воротом свитерка, есть и другие. А ещё его глаза беспрестанно отыскивали Ламкины губы. Эти губы, казалось, жили сами по себе и порхали в воздухе, то удаляясь, то приближаясь, как дивные бабочки. Но всего загадочнее выглядели Ламкины глаза. Карие, большие, подсвеченные изумрудом лампы, они были одновременно беззащитны и безоглядны. Как это могло существовать одновременно - он не знал, но именно так оно и было.
К концу чаепития Сергей отметил, что на щеках Ламки замглился румянец. Сергею нестерпимо захотелось коснуться его. Он с трудом сдерживался, чтобы не протянуть руку. Ламка, видимо, почувствовала это и попыталась увести его внимание в сторону - она заговорила о виде из окна, о предстоящей командировке, ещё о чём-то...
И тут произошло нечто странное. Ни с того ни с сего стала мигать настольная лампа - это основательное изделие середины века. Касаться лампы они не пытались. Кипятильник из розетки был выдернут. То есть видимых помех как будто не существовало. К тому же верхний свет горел ровно, без сбоев, а значит, напряжение в электрической сети было стабильным. Однако лампа не успокаивалась. Она мигала, пульсировала, потрескивала. Поначалу они не обращали на неё внимания, ведя неспешную беседу. Но лампа вела себя всё неспокойнее. Особенно явственно проявлялось её беспокойство, когда они умолкали. А когда возникла особенно яркая вспышка, они одновременно посмотрели на лампу, потом перевели глаза друг на друга, и Сергей - от греха подальше - её выключил.
***
Байка Пакратова была напечатана с ходу, в считанные дни. Однако отнюдь не потому, что произвела в редакции сильное впечатление. Объяснение оказалось самое прозаическое. После рождественских и прочих каникул редакционный портфель опустел. Вдобавок по каким-то причинам «слетела полоса», как ему объяснили в отделе. График поломался, образовавшуюся брешь надо было чем-то заполнять. Вот и заткнули первыми же оказавшимися под рукой текстами.
Слышать такое было неприятно. Однако не это, разумеется, обескуражило Сергея. И не потому за объяснениями он обратился в редакцию. Убрали концовку. История с гуменником, которого приютили дети, благополучно закончиться не могла. Пакратов как спец обязан был объяснить, что звери и птицы, оказавшиеся в неволе, теряют навыки, что нельзя их одомашнивать, а потом выпускать в дикую природу. Но этот абзац, завершавший историю, в редакции взяли да и выкинули. «Хвост вылез», - коротко бросил секретарь.
От всего этого, а ещё потому, что Сергей остро осознал всю слабость своего опуса, ему сделалось горько и досадно. На службу он пришёл в раздражённом состоянии. А тут ещё Филин подвернулся:
- Всю свою печаль он вложил в светлый образ гуся лапчатого...
Сергею бы на эту язву отшутиться, в крайнем случае смолчать, а он ни с того ни с сего вдруг взвился.
Александр СЕМЁНОВ - Зной. РассказыАлександр ЛЕБЕДЕВ - Проверка на прочность. РассказМихаил ПОПОВ - Встречный марш. РассказАлексей ВУЛЬФОВ - Под музыку гаврилинских перезвонов. РассказВалерий ПРОЦЕНКО - Подушка безопасности. Рассказ.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
«Хроники Хазарского каганата» — фантастическая притча о том, как мог бы развиваться наш мир, если бы он пошел другим путем. Книга состоит из трех частей, связанных друг с другом, но эта связь обнаруживается в самом конце повествования. Книга рассматривает насущные вопросы бытия, основываясь на выдуманном Хазарском каганате. Дожившем до наших дней, сохранившем — в отличие от наших дней — веротерпимость, но при этом жестко соблюдающем установленные законы. Вечные проблемы — любовь и ненависть, жизнь и смерть, мир и война — вот тема «Хроник».
Книга о геополитике, ее влиянии на историю и сегодняшнем месте Украины на мировой геополитической карте. Из-за накала политической ситуации в Украине задачей моего краткого опуса является лишь стремление к развитию понимания геополитических процессов, влияющих на современную Украину, и не более. Данная брошюра переделана мною из глав книги, издание которой в данный момент считаю бессмысленным и вредным. Прошу памятовать, что текст отображает только субъективный взгляд, одно из многих мнений о геополитическом развитии мира и географическом месте территорий Украины.
Достигнув эмоциональной зрелости, Кармен знакомится с красивой, уверенной в себе девушкой. Но под видом благосклонности и нежности встречает манипуляции и жестокость. С трудом разорвав обременительные отношения, она находит отголоски личного травматического опыта в истории квир-женщин. Одна из ярких представительниц современной прозы, в романе «Дом иллюзий» Мачадо обращается к существующим и новым литературным жанрам – ужасам, машине времени, нуару, волшебной сказке, метафоре, воплощенной мечте – чтобы открыто говорить о домашнем насилии и женщине, которой когда-то была. На русском языке публикуется впервые.
В небольшом городке на севере России цепочка из незначительных, вроде бы, событий приводит к планетарной катастрофе. От авторов бестселлера "Красный бубен".
Яркий литературный дебют: книга сразу оказалась в американских, а потом и мировых списках бестселлеров. Эмира – молодая чернокожая выпускница университета – подрабатывает бебиситтером, присматривая за маленькой дочерью успешной бизнес-леди Аликс. Однажды поздним вечером Аликс просит Эмиру срочно увести девочку из дома, потому что случилось ЧП. Эмира ведет подопечную в торговый центр, от скуки они начинают танцевать под музыку из мобильника. Охранник, увидев белую девочку в сопровождении чернокожей девицы, решает, что ребенка похитили, и пытается задержать Эмиру.
В сборник произведений современного румынского писателя Иоана Григореску (р. 1930) вошли рассказы об антифашистском движении Сопротивления в Румынии и о сегодняшних трудовых буднях.