Катриона - [69]

Мы направились к нему почти наугад, топча ногами жатву, спотыкаясь и падая в канавы, затем миновали деревню и добрались наконец до покатой болотистой пустоши под названием Фигейтские Дроки.
Here, under a bush of whin, we lay down the remainder of that night and slumbered.	Здесь, под кустом дрока, мы улеглись и продремали до зари.
The day called us about five.	Солнце пробудило нас в пять часов.
A beautiful morning it was, the high westerly wind still blowing strong, but the clouds all blown away to Europe.	Стояло погожее утро, все еще дул сильный западный ветер, но тучи уплыли в Европу.
Alan was already sitting up and smiling to himself.	Алан сидел на земле и чему-то улыбался.
It was my first sight of my friend since we were parted, and I looked upon him with enjoyment.	С тех пор, как мы расстались, я впервые видел своего друга и глядел на него с удовольствием.
He had still the same big great-coat on his back; but (what was new) he had now a pair of knitted boot-hose drawn above the knee.	На нем был все тот же широкий плащ, но вязаных гетр, натянутых выше колен, он раньше не носил.
Doubtless these were intended for disguise; but, as the day promised to be warm, he made a most unseasonable figure.	Гетры, без сомнения, служили своего рода маскировкой, но так как день обещал быть жарким, то наряд Алана был совсем не по сезону.
"Well, Davie," said he, "is this no a bonny morning?	-- Смотри, Дэви, -- сказал он, -- какое славное утро!
Here is a day that looks the way that a day ought to.	Будет такой денек, каким ему положено быть от бога.
This is a great change of it from the belly of my haystack; and while you were there sottering and sleeping I have done a thing that maybe I do very seldom."	Это не то, что сидеть в стоге сена! Пока ты спал да похрапывал, я тут занялся тем, чего никогда почти не делаю.
"And what was that?" said I.	-- Чем же? -- спросил я.
"O, just said my prayers," said he.	-- Да просто взял и помолился.
"And where are my gentry, as ye call them?" I asked.	-- А где же мои джентльмены, как ты их называешь? -- спросил я.
"Gude kens," says he; "and the short and the long of it is that we must take our chance of them.	-- Кто их знает, -- сказал он. -- Одним словом, надо нам воспользоваться тем, что их не видно.
Up with your foot-soles, Davie!	Живей подымайся, Дэви!
Forth, Fortune, once again of it!	Мы сейчас славно прогуляемся.
And a bonny walk we are like to have."	Вперед, Фортуна, веди нас за собой!

So we went east by the beach of the sea, towards where the salt-pans were smoking in by the Esk mouth.	Мы пошли берегом моря на восток, к устью Эска, туда, где курились паром соляные варницы.
No doubt there was a by-ordinary bonny blink of morning sun on Arthur's Seat and the green Pentlands; and the pleasantness of the day appeared to set Alan among nettles.	В лучах утреннего солнца Стул Артура и зеленые Пентлендские холмы, были необычайно живописны; но прелесть занимающегося дня, по-видимому, вызывала в Алане только досаду.
"I feel like a gomeral," says he, "to be leaving Scotland on a day like this. It sticks in my head; I would maybe like it better to stay here and hing."	-- Надо быть сущим ослом, чтобы покидать Шотландию в такой денек, -- ворчал он. -Неохота уезжать; лучше бы мне остаться, и пусть меня тут повесят.
"Ay, but ye wouldnae, Alan," said I.	-- Нет, Алан, это нисколько не лучше.
"No, but what France is a good place too," he explained; "but it's some way no the same.	-- Не потому, что Франция хуже, -- объяснил он, -а просто она совсем другая.
It's brawer I believe, but it's no Scotland.	Там, пожалуй, еще красивее, чем здесь, но все-таки это не Шотландия.
I like it fine when I'm there, man; yet I kind of weary for Scots divots and the Scots peat-reek."	Когда я во Франции, мне там очень нравится, и все же я тоскую по шотландскому дерну и торфяному дыму.
"If that's all you have to complain of, Alan, it's no such great affair," said I.	-- Если дело только в дыме, то это еще не беда, -заметил я.
"And it sets me ill to be complaining, whatever," said he, "and me but new out of yon deil's haystack."	-- Конечно, грех жаловаться, когда я только что вылез из того проклятого стога, -- сказал он.
"And so you were unco weary of your haystack?" I asked.	-- Тебе, должно быть, опостылел этот стог? -спросил я.
"Weary's nae word for it," said he. "I'm not just precisely a man that's easily cast down; but I do better with caller air and the lift above my head.	-- Мало сказать, опостылел, -- сказал он. -- Я не так-то легко впадаю в уныние, но мне нужен свежий воздух и небо над головой.
I'm like the auld Black Douglas (wasnae't?) that likit better to hear the laverock sing than the mouse cheep.	Я, как и старый Черный Дуглас, больше люблю пение жаворонка, чем писк мышей.
And yon place, ye see, Davie-whilk was a very suitable place to hide in, as I'm free to own-was pit mirk from dawn to gloaming.	А в этом стоге, Дэви, хотя я признаю, что лучшего тайника не сыскать, но там с рассвета до сумерек было темно, как в могиле.
There were days (or nights, for how would I tell one from other?) that seemed to me as long as a long winter."