Катон - [5]

И вот Луций Корнелий Сулла в качестве рядового гражданина шел по городу, приковывая взоры окружающих, как удав, по поверью, притягивает взгляды жертв, и, небрежно посматривая по сторонам, холодными светло-голубыми глазами леденил души прохожих. Люди цепенели на месте и заворожено провожали его испуганными, но восхищенными взорами, веря и не веря в то, что, узрев такое явление, они остались живы. "Сулла!" - приглушенно восклицали они, и это имя делало трусами самых смелых на свете людей.

Сулла! Они помнили все ужасы, связанные с этим именем. Причем ужас, насаждавшийся Суллой, имел особо циничное лицо. Все предшествовавшие ему властители, как и все его последователи, старались прикрыть злодейство самовластья лицемерием. Но Сулла творил преступленья в открытую, с демонстративной беспощадностью, как бы стараясь убедить окружающих, будто не он столь жесток, а они настолько ничтожны, что не заслуживают иного обращения.

Когда один из сподвижников Суллы стал преждевременно добиваться консульства, диктатор послал центуриона убить его. Кровь пролилась прямо на форуме, а народу Сулла объяснил происшедшее такими словами: "Он не послушался меня, сограждане". Некий раб, следуя указанию диктатора, выдал ему своего господина. Сулла вначале наградил его, как и обещал, а затем велел сбросить со скалы, заявив, что предатель не имеет права жить. Взяв штурмом Афины, принявшие сторону Митридата, он приказал солдатам убивать всех подряд, но затем внезапно прекратил бойню и сказал, что милует живых ради мертвых, представив таким образом современных ему афинян ничтожными людьми, не достойными жизни, каковых можно пощадить только в память об их великих предках.

Страшен он был и для лицемеров всех мастей, ибо видел их насквозь. Он бесцеремонно счищал с них шелуху словес и оставлял в неприглядном виде ду-ховной наготы. Так он поступал с азиатскими царями, скрывавшими свое убожество за надменной позой и витиеватыми речами, и с сенаторами, и с льстецами, бисером рассыпающимися у его ног. Точнее всякого халдея он с первого взгляда определял значимость личности, и его пророчества обязательно сбывались. Сулла выделил среди прочих молодых честолюбцев Помпея и Красса, а юного Цезаря охарактеризовал, уподобив его многим Мариям. Предрек он и попытку переворота со стороны Эмилия Лепида.

Кроме того, это был человек в высшей степени образованный и эстетически развитый. Именно он разыскал в Афинах свитки Аристотеля и Феофраста и, привезя их в Рим, дал им новую жизнь, тогда как сами греки в то время уже не понимали этих философов и почти забыли их.

Благодаря утонченности натуры Суллы на его злодеяниях лежал своеобразный лоск, придававший им особый колорит. Его преступная натура была вычурна, как яркий узор на спине ядовитой змеи.

Итак, Сулла проходил по улицам Рима, на своем пути превращая шумно-жизнерадостных людей в безмолвный камень, словно в руках у него злобно светилась смертоносными глазницами голова Медузы Горгоны. Но вдруг от группы молодых людей отделилась ломкая фигура подростка, еще не удостоенная взрослой тоги, и шагнула прямо навстречу этому божеству страха. Словно само время застыло от ужаса и, крадучись, ползло в зловещей тишине, потому свидетелям необыкновенной сцены показалась, что мальчик шел очень долго, и благодаря этому все заметили, как по мере приближения к Сулле его осанка становилась все более гордой, а шаг - более твердым. Чары зла, подавившие волю его сограждан, непостижимым образом оказывали обратное действие на подростка.

- Стой, тиран, ты не уйдешь от ответа! - резко крикнул молодой человек, поравнявшись с вчерашним диктатором. - Ты выслушаешь глас народа римского! И если проглотили языки те, кто обязан был донести его до тебя, то за них это сделаю я!

Невольные зрители при этих словах зажмурили глаза, чтобы не видеть предстоящей расправы. Однако, несмотря на волнение и страх, многие все же смекнули, сколь неприглядно будет смотреться титан в схватке с ребенком.

Но Сулла и здесь повел себя не так, как ожидали обыватели. В его арсенале всегда находилось немало средств для воздействия на недругов - от солдатских мечей и копий до изысканных острот. Некогда он любил смирять людей пристальным взглядом. В его глазах таилась душа морских глубин, обманчивая красавица в голубых одеяниях, повелевающая смертоносной стихией, и взор его был столь же опасен для царей и сенаторов, не говоря уж о прочих людях, как водовороты и штормы - для мореплавателей. Однако Сулла не прибег к помощи этого оружия, не стал он использовать и более сомнительные в его положении средства. Недавний властелин мира оделся бронею презрения и невозмутимо проследовал мимо агрессивного мальчишки. Он "не заметил его".

Но мальчик оказался достойным противником. Он лишь на миг опешил от такой реакции врага, однако тут же встрепенулся и смело шагнул вслед за ним.

- Ты прячешь глаза, но тебе не заткнуть уши! - упрямо заявил он. - Ты должен был растерзать меня мгновенье назад, но упустил свой шанс и теперь обречен услышать правду! Тебя не брали стрелы и мечи, в интригах ты перехитрил само коварство, но правды ты боишься. Лик ее ужасен для всякого злодея, ибо она обращает тирана против самого себя, восстанавливает против него его же преступленья, душит его клешнями собственных пороков! Тебе и сейчас следовало оставаться диктатором, но на этот раз ты избрал иную роль. О да! Ты - актер, паяц, как те, с кем ты всю жизнь якшался, и в лицедействе преуспел. Но теперь ты играешь плохо, а на форуме тебя и вовсе надо было освистать, да, к сожалению, публика разучилась это делать.