Католическая церковь и русское православие. Два века противостояния и диалога. - [37]

Томмазео с самого начала многого ожидал от Пия IX. 7 октября 1846 года, через несколько месяцев после избрания понтифика, он, среди прочих, высказал пожелание, чтобы благодаря новому папе Россия была приведена «к великому единству». Спустя год после их личной беседы, во время которой они много говорили о православных в Далмации, 11 октября 1847 года Томмазео направил письмо понтифику, в котором выразил озабоченность религиозной ситуацией не только на родине, но и в «Бозине», то есть в Боснии, и Греции. Говоря о религиозных распрях католиков и православных Далмации, он призывает Пия IX сказать «слово мира», учитывая политику России, согласно которой «восточная церковь... должна стать сетью, охватывающей немалую часть Азии и Европы». В Боснии его особенно волнует тянущийся уже долгих четырнадцать лет жаркий спор между францисканцами и епископом Рафо Баришичем. Наконец, по поводу греческого вопроса Томмазео спрашивает: «И кто говорит нам, что сама Греция ближе к этому единству, а ведь она воображает, что оно пребывает именно в ней? Вечно раздиравшие ее распри, которые привели к тому, что ее вера стала отличаться от веры других цивилизованных европейских стран, весьма красноречиво свидетельствуют об истинном положении дел».

Эти два важных обращения — украинца Ипполита Терлецкого и далматинца Никколо Томмазео — к Пию IX, касающиеся объединения церквей, имеют унионистское значение, которое трудно переоценить. Оба призыва, прозвучавшие почти одновременно, принадлежат людям из пограничных зон — Западной Украины и Далмации, где проходила зыбкая религиозно-церковная граница между католическим и православным мирами. Там миряне и духовенство веками переживали трудности, иногда и трагедии, связанные с разделением, хотя зачастую в религиозной практике простые прихожане их преодолевали.

Каким бы ни было подлинное влияние, оказанное этими посланиями на Пия IX, нет сомнений в том, что понтифик почти сразу обнаружил желание пристально рассмотреть проблему разделения церквей. Этим и объясняется, может быть, излишняя поспешность его решений. Так или иначе, 6 января 1848 года были обнародованы Litterae ad Orientales in Suprema Petri Apostoli Sede, которые вызвали огромный резонанс в православном мире.

Не заботясь о мягкости выражений, обычно употреблявшихся при рассмотрении темы разделения католиков и православных, понтифик сразу же перешел к делу и призвал отделенных восточных христиан вспомнить горький опыт разрыва с Римом: «Обдумайте и вспомните первоначальное состояние ваших Церквей, когда вы были связаны узами единства между собой и с остальным христианским миром, и затем рассмотрите, не содействовал ли кто-нибудь из вас произошедшему впоследствии разделению и кто сделал так, что вам не удалось сохранить древнего единства ни в учении, ни в священноначалии не только с западными Церквами, но и между вами самими».

Исходя из того, что наследие соборов и отцов неразделенной церкви составляет ее духовную и догматическую основу, Пий IX призывает «возвратиться» к единению с Римом.

«Равным образом призываем и умоляем вас, ради восстановления древних обычаев, вернуться к общению со Святым престолом Петра, в котором основание истинной Христовой Церкви». Он не предлагает трудных условий этого возвращения, которые могли бы показаться жертвованием чего-либо или унижением: «Но что же касается нас, Мы удостоверяем и подтверждаем, что для Нас нет ничего более важного, чем ваше возвращение к общению с Нами, и тем более никаким предписанием, которое могло бы показаться более мучительным, Мы не опечалили бы вас, но, по неизменному порядку Нашего Святого престола и по отцовскому радушию, встретили бы вас с большой любовью. Итак, мы не накладываем на вас никакого бремени, кроме необходимого, а именно, вернуться к единству согласия с Нами в исповедании истинной веры, которой придерживается и которой учит Католическая церковь, и вместе с самой этой Церковью служить общению с высшим Нашим престолом Петра».

Что же касается обрядов, то с учетом традиции, восходящей еще к концу XVI века, когда по условиям Брестской унии восточным христианам было гарантировано сохранение византийской литургии, новый призыв «возвратиться» к единству с Римом не должен был создать особых проблем. Действительно, понтифик обещал сохранить традиционные обряды отдельных церквей, избавившись лишь от элементов, введенных в литургию после раскола и нарушающих единство веры: «Поэтому в ваших священных обрядах надлежит отбросить лишь то, что вкралось в них во время разделения и что противоречит той же вере и кафолическому единству. Итак, у вас останутся этими изъятиями исправленные и сохраненные древние восточные литургии».

Таким образом, Пий IX считал своим долгом дать твердые гарантии сохранения восточных обрядов. Однако если посмотреть на ситуацию со стороны православных, то можно спросить: «По какому праву» мог Рим сделать подобное предложение? «Византийские обряды принадлежали восточным церквам, и не было никакой необходимости поддерживать их или гарантировать их сохранение, ведь они и так были отнюдь не мертвы»