Католическая церковь и русское православие. Два века противостояния и диалога. - [24]
Тем не менее в целом Виммер скорее отрицательно относится к Православной церкви: эта религия внешних проявлений, что явствует из пышности культа, не настолько проникнута христианским духом, чтобы даровать внутреннюю свободу. И, подобно тому как «грубый русский верит, собственно, лишь в то, что видит, слышит, осязает, обоняет и чувствует на вкус», так и сама православная литургия, полагает — весьма поверхностно — Виммер, является пышным «спектаклем в трех актах».
Из-за этих особенностей Православная церковь важна лишь постольку, поскольку является религиозным выражением духа русского народа: ее взлет и будущее падение связаны только с ним, будущее русского народа — это и ее будущее, поскольку она оказала решающее воздействие на развитие Российского государства.
Встав на этот путь, Виммер может прийти лишь к политически-идеологическим мессианским выводам. Сразу бросается в глаза то, насколько он обязан ими Гердеру: если распространение христианского сознания в Русской церкви не может придать ей импульса изнутри, то лишь протестантизм в состоянии его ускорить. Поэтому раз протестантскому мировоззрению приписывается превосходство над русским православием, то, значит, лютеранская Германия и должна взять на себя, — в частности и в политической сфере, — роль вождя славян.
В совершенно другом духе выдержаны работы Эдуарда фон Мюраля (1780-1851) — представителя рода из Варезе, известного с XII века. Во время Реформации его семья переехала из Локарно через перевал Сен-Готард, часть ее осела в Берне, а часть — в Цюрихе. Эдуард фон Мюраль был племянником и воспитанником Иоганнеса фон Мюраля, протестантского пастора в Петербурге, основавшего там институт с преподаванием по методу Песталоцци. В 1838 году он работал в Императорской библиотеке, а в 1840 году стал директором Эрмитажа. В 1869 году Эдуард фон Мюраль вернулся на родину и преподавал богословие в университете Лозанны. Этот высококультурный ученый стремился сделать известной в Европе и, особенно в немецком мире, литургию Восточной церкви. В 1838 году в Лейпциге Мюраль издает Briefe uber den gottesdienst der morgenlandischer Kirche (Письма о богослужении Восточной церкви) — перевод книги известного русского церковного историка А. Н. Муравьева, который с 1836 года до 1870 года будет одной из самых заметных фигур в православно-католических отношениях. К переводу Мюраль прилагает словарик русских и греческих литургических терминов — Lexikon der morgenländischen Kirche nach den besten schriftlichen und mündlicher Quellen mit 5 Abbiedungen (Словарь Восточной церкви по лучшим письменным и устным источникам с пятью иллюстрациями. Leipzig, 1838). В нем интерес представляют также гравюры, изображающие план православной церкви, сослужащих священников и предметы культа. В своем основном труде Мюраль призывает как протестантский, так и католический мир ближе познакомиться с православной литургией, а богословов — «лучше понять эту церковь и ее нынешнее возрождение в Российской империи».
Однако помимо специальных трудов Эдуард фон Мюраль пишет и глубокие сочинения, в частности, Essai de chronographie byzantine pour servir a Vexamen des annates du Bas-Empire et particulierement des chronographes slavons de 395 a 1057 (Очерк византийской хроноградрии, служащий для ознакомления с анналами Восточной Империи и особенно со славянскими хронографами 395-1057 гг. Петербург, 1855, репринт — Амстердам, 1963). Эта работа до сих пор не потеряла своей актуальности. Мюраль не только рассматривает Византию как «прямое продолжение древнего римского государства в части правосудия и управления», но и одним из первых отмечает всю важность «различий, которые проявляются в развитии восточной церкви и римской». Эта точка зрения тесно связана с происхождением русского общества, которое «обязано Константинополю своей религией и началами своей цивилизации». Поэтому неудивительно его особое внимание к периоду «между политическим разделением и разделением двух церквей... периоду, столь же важному для Востока, как и для Германской империи».
Эти соображения собственно исторического плана не мешают Мюралю вынести критическое суждение о современной ему Православной церкви, в особенности о ее взаимоотношениях с царской властью. Прямо полемизируя с А. С. Хомяковым, он пишет Reponse d'un chrétien evangelique a un chrétien orthodoxe (Ответ евангельского христианина православному. Paris, 1855), пытаясь опровергнуть статью русского славянофила, вышедшую в 1855 году в Париже под названием Quelques mots par un chrétien orthodoxe sur les communions occidentals à lʹoccasion d'un mandement de Msgr. lʹArchevêque de Paris (Несколько слов православного христианина о западных вероисповеданиях. По поводу одного послания Парижского архиепископа).
Мюраль стремится понять достаточно распространенный феномен перехода русских из православия в Католическую или евангельские церкви. Он считает, что объяснение, если исключить случаи «недостатка веры», заключается в сохранении византийского цезарепапизма и в том, что Православная церковь «предоставила светской власти определять направление ее развития». Если протестантизм остался за границами православного мира, то это случилось как из-за государственных законов, «которые запретили ему войти», так и из-за того, что «форма церкви стала для русских, как для евреев, делом скорее национальным». В этом Мюраль соглашается с иезуитом Розавеном. В условиях дремучего невежества огромного большинства людей, которое, кстати, признает и Хомяков, «разве смогла бы проникнуть сюда реформа, основанная на знании Священного Писания?.. В России в делах, где преобладает религиозный интерес, все заняты не духовными вопросами, а вопросами национальной формы культа, и все бурно обсуждают только это...»
