Катька – пограничная собака - [27]

Радость от встречи с дядей Володей и тётей Тоней, ставшими ему вторыми родителями, отдалась и лёгким уколом: «постарели… А моих уже нет…». Отец ушёл рано, они были очень близки, и Саше долго его не хватало…

Общие воспоминания нахлынули, дополняя друг друга, вопросы сыпались, не успевая дождаться ответов… Немного смешная гордость родственников: «Санька, ты у нас вон какой! — по телевизору тебя показывают! Отец-то, когда в 89-м тебя показали, как ты генералу-то докладываешь перед вылетом с аэродрома в Кабуле, — плакал от гордости!»

Глава 12

Техника и бойцы третьего батальона должны была замыкать дивизионную колонну. Построенная колонна дивизии уже была готова к движению, когда неожиданно поступил новый приказ: третий батальон остаётся для охраны аэродрома. Оставив в колонне заставский КамАЗ и ещё несколько единиц техники, вместе с десятком бойцов, возглавляемых техником роты Николаем Дёминым, ротный, с бойцами и бээмпэшками, остаются в Кабуле.

Разместили их прямо около аэродрома, в уже пустующих казармах пересыльного пункта, примыкающего к управлению Витебской 103-й дивизии. Никто не знал, на какой срок придётся задержаться, поэтому обустраивались на всякий случай с удобством: собрали лучшую мебель из пустующих казарм, выбрав наиболее приличное помещение.

Катька не раз бывала на аэродроме, поэтому чувствовала себя и здесь, как дома. Она бесцеремонно забегала в прилетающие из Союза самолёты, стоило только открыть рампу, с любопытством исследуя не только привезённый груз, но и тщательно обнюхивая каждый закуток. Её смущал и пьянил воздух внутри салона: это были незнакомые запахи, которые, тем не менее, не казались ей чужими, — просто они были ДРУГИМИ. Они чем-то перекликались с запахом прибывающего на заставу пополнения, напоминали запах вернувшегося из отпуска ротного, — Катька ловила эти знакомые нотки среди многообразия запахов, запоминая их на всякий случай. В её голове происходила сложная аналитическая работа, при помощи которой она старалась разобраться в происходящих переменах.

В обязанности восьмой роты входила охрана прибывающих из Союза самолётов с грузом для населения Кабула, а также непосредственно руководителя представительства Министерства обороны СССР в Афганистане генерала Варенникова.

Александр Порядин, со своей машиной вошедший в группу быстрого реагирования, мотался по всей округе, выполняя задания командования практически круглосуточно. Иногда Катька сопровождала его, сидя на броне. Команда: «Группа! На выезд!» выполнялась в течение 120 секунд. За это время спящие просыпались, занимали места и выезжали. Спали одетыми, оружие держали под рукой, а прогреваемые каждый час машины (в Кабуле было минус 20°) — заводились с пол-оборота. Самыми спокойными задачами был выезд к посольству СССР, замена постов, обеспечение безопасности раздававших продукты голодающему населению. Случались и опасные выезды, — за эти беспокойные две недели командир батальона майор Болтиков перед строем объявил представление Порядина к медали «За отвагу!», позднее её даже вписали в военный билет, только сама медаль где-то затерялась, не дойдя до героя…

На возвышенностях, по пути следования выходящей колонны, дежурила бронетехника, не раз на эти посты выезжал и Саша Порядин.

Выходящая колонна советских войск двигалась по Чарикарской долине, Панджшерскому ущелью, через Баграм и знаменитый туннель Саланг, по трассе Кабул-Хайратон. Весь маршрут колонны сопровождали не только красоты Гиндукуша, но и засевшие в горах духи. Очень многим хотелось, чтобы колонна советских войск уходила обстрелянной, с позором, побежденной. Наше командование предупредило наиболее известных полевых командиров: при малейшем движении в горах будет нанесен мощнейший бомбовый удар. Среди формирований моджахедов не было единогласия: одни полевые командиры были за прекращение военных действий с шурави, другим, финансируемым и поддерживаемым США и Пакистаном, нужна была война. К таким беспредельщикам относился Гульбедди́н Хекматия́р, известный под прозвищем «кровавый мясник». Он объявил, что сразу после вывода колонны блокирует все подступы к Кабулу, перекрыв движение в обе стороны у перевала Саланг, фактически обрекая город на голодную смерть. Поэтому гуманитарные колонны шли в Кабул только до 5 февраля, и было принято решение завозить в Кабул продовольствие самолётами, а 3-й батальон майора Болтикова оставить на охране аэродрома.

Бойцов восьмой роты ставили и на охрану периметра советского посольства снаружи, внутри охрану несла шестая рота. Как-то, во время дежурства, Уляшов присел поболтать с «коллегой» из шестой. Тот рассказал, что они остаются ещё на год, и предложил Саньке 400 военторговских чеков, — с выводом войск их в Афгане теперь некуда будет девать. Уляшов отказался, — а мне куда? — мне ещё служить полгода. И парень их просто выкинул. Когда потом прилетели в Фергану, Санька в полной мере оценил, что значит слово «деревня» — заработанные чеки в Фергане обменяли один к одному, советскими деньгами это было очень неплохо…

Прибывающие самолёты разгружали, мешки с мукой, крупами, ящики грузили на КамАЗы, выезжали на них в город, — раздавали всё это голодающему населению Кабула, иногда вместе с КамАЗами…