Катастрофа или гибель Атлантиды - [2]

Великая Атлантида навсегда ушла в забвение.

Глава 1

Лон очнулся и несколько раз с силой тряхнул головой. Кошмар закончился.

Сумеречный вязкий полумрак обволакивал комнату, обширные старинные ложа, маленькую фигурку Касс. Неярко, чтобы не портить зрения, светилась стена виза. Было уютно, впрочем, он всегда возникал, этот уют, когда Касс оставалась на ночь: ее присутствие оживляло воображение и одновременно успокаивало нервы.

Только что привидевшееся казалось почти осязаемым, реальным… Никогда еще до сих пор Лон не видел до такой степени ясно. Ни разу еще видения не были настолько яркими и детальными. Жуткая смесь страха, безнадежности и беспомощности, сжавшая его горло еще во время транса, не отпускала и теперь, когда он пришел в себя.

Значит, гибель Атлантиды неизбежна.

Что-то надо было делать: предупреждать, убегать, немедленно звонить музам по событиям… Но ведь поднимут на смех.

Поговорить бы, конечно, хорошо, но с кем?

С Зевом, окончательно помешавшимся на хорошеньких чужестранках? С Фадитой, так ведь она не муза по событиям, она не дослушает даже, зевнет в лицо и отключится… Может, с Артемой? Которую кроме охоты вообще ничего не волнует…

Ученые? Господа ученые мужи. Кронот, выживший из ума от старости, Ноэл? Если б знать, что не попадешь под удар его красноречия. Асклепий, занятый своей амброзией? Все бессмертие ищет, все человечество осчастливить хочет. Это ему про конец Атлантиды? Да, господа ученые мужи, много вас в славном городе Посейдонисе. Смешно…

В тишине еле-еле слышалось легкое пощелкивание удаленного переключателя: это Касс бездумно бегала по программам виза.

Лон вяло подумал, что надо бы поработать над новой песней, которую он сочинил для предстоящего вечера у Зева и Эры. Песня была почти готова и звучала многообещающе. Правда, не совсем еще на местах некоторые слова да рифма на “юность” не идет, но вряд ли сейчас что-нибудь удастся улучшить… Лон приподнялся, опираясь на один локоть, и уставился на экран.

Интервью с молодыми конструкторами космодрома Вави… Состязания атлетов гимнасий… А вот и Орф со своей терой. Слабо рифмованная ерунда, цинизм, обычные орфовские дела…

— Здорово он владеет струнами, — заметила Касс, чуть-чуть наклонив голову в сторону друга. Появлялась у нее иногда странная манера: не смотреть, а подсматривать одним глазом, на манер любопытного петуха.

— У него пальцы деревянные, — немедленно возразил Лон.

— Испугался за свое первенство — съязвила Касс.

— Орф мне не конкурент, — голос Лона стал звонким от обиды.

— Он становится все более и более популярен, — не сдавалась Касс. Похоже, она сегодня в том самом настрое, который доводил Лона до белого каления и одновременно обострял желание победить, покорить, влюбить в себя. — Голос его необычен, да и стихи…

— Чем? Руганью?

— А все-таки в нем что-то есть… Даже в том, что он поет языком плебса, даже в его ругани… — Касс надолго задумалась, а потом заключила: — Может, даже не потому, что поэт, а потому, что хулиган.

— Насчет хулиганов — тебе виднее! — отрезал Лон, хотя сам не знал, что именно хочет этим сказать. — И вообще, тебе не кажется, что мы тратим на Орфа слишком много времени?

Касс только вздохнула, и тогда Лон, все еще вздрагивая от возбуждения, объявил:

— Я видел.

— Что-нибудь плохое? — она всегда немедленно понимала по тону, а может, чувствовала…

— Ужасное… Давай уедем отсюда.

— Куда? — Касс пожала плечами. — А что должно случиться?

— Об этом потом, нужно подумать… Впрочем, об этом лучше не думать… Лучше уехать…

— И ты уверен, что не ошибся?

Лон криво усмехнулся: — Я не ошибаюсь.

Касс встала и подошла к огромному, на всю стену, западному окну. На улице уже было светлее, чем днем. Горели уличные фонари, ярко и разноцветно сверкали аэро- и наземные мобили, бегали огни витрин, с варварским великолепием, ослепительно отсвечивала орихалково-зеркальная отделка зданий.

— И ты считаешь, бегство нас спасет?

Касс задернула шторы и бесцельно походила по комнате. Она ступала маленькими босыми ногами по прогретой, чуть шершавой мозаике пола, по-детски забирая носками внутрь. Она всем своим видом показывала нежелание не только уезжать из Посейдониса, но даже и говорить об этом.

— Просто, кроме бегства, не вижу выхода… Хоть в Тартесс для начала, а оттуда… Или сразу в Элладу…

Касс молчала. Орф закончил свою бесконечную песню и теперь гордо улыбался восторженным крикам и аплодисментам зрителей. “И что только находят в нем глупые бабы!” — злобно подумал Лон.

Микрофон взяла муза по изящным программам, сама изящная, ослепительная в полупрозрачной, переливающейся всеми цветами тунике. Яркий луч высветил трех претенденток на титул прекраснейшей: Фину, Артему и, конечно, Фадиту. Ну да, ведь без Фадиты нынче ни на шаг… Впрочем, без Орфа теперь тоже не обойтись: куда ни сунешься, везде Орф.

— Красивое все-таки у нее тело… Живое, гибкое, — прошептала Касс, не отрывая глаз от бывшей жены Лона.

— Как у кобры, — мгновенно отозвался тот, сразу поняв, о ком речь.

Три девы красовались на экране виза, статные, сильные, белозубые.

Атлетическое тело Фины казалось по-мужски могучим, несмотря на то, что скроено было вполне по-женски. Пошла она одновременно и в мамашу Эру, и в папашу Зева, и была хороша, воинственно хороша… Угадывалось, правда, нечто варварское в ее красоте… К тому же грубовато очерченный властный рот и чуть более тяжелый, чем хотелось бы, подбородок немного портили юное лицо единственной дочери атланта номер один.