Ярцев с жалостью смотрел на лежащее на анатомическом столе тело. Больше он в нем не нуждался. Вскоре этот комок плоти сожрет безжалостный огонь, и лишь горстка пепла в стене крематория останется знаком того, что он существовал в этом мире, повинуясь его, Ярцева, желаниям и воле. Он поднял взор кверху и сквозь двенадцать этажей больницы и низкие плотные облака увидел в невообразимо далекой небесной выси яркий, зовущий свет. Прежде чем устремиться ему навстречу, он в последний раз посмотрел вниз. И увидел в проеме открывшейся двери Ирину, ее округлившийся живот. Снова подняв взор вверх, он разглядел в дымке, скрывающей вход в открывшийся тоннель, неясные силуэты Тех, Кто ждал его. Их зов становился все сильнее, сопротивляться ему он был не в силах. Все было предрешено, и он уже не принадлежал этому миру. Ярцев почти перестал противиться непреодолимой силе, когда увидел упавшую на пол, словно надломленный цветок, жену. “Не-е-е-е-ет! — вырвавшийся из бездонных глубин души беззвучный крик взметнулся навстречу влекущему зову. И погасил его. Ярцев резко спикировал вниз, к покинутой им оболочке. Он не видел, как в небе, словно развеянный ветром дым, отступили, исчезли жуткие силуэты, растаял, будто мираж, вход в небесный тоннель.
Очнувшись от обморока, Ирина позволила людям в белых халатах подвести себя к столу. Она узнала его сразу. Эти руки, такие сильные и одновременно ласковые, а теперь безвольно лежащие вдоль туловища; эти не признававшие расчески волосы… Она зарыдала. Стоявший рядом врач стал успокаивать ее, но внезапно умолк. Не веря своим глазам, он всматривался в лежащее перед ним тело. Сомнений не было: по щеке трупа катилась слеза. Врач попытался нащупать пульс и с изумлением уловил слабое биение сердца. Что было дальше, Ирина не помнила. Она очнулась в кабинете врача, ей делали уколы, какие-то люди поздравляли, говорили о чуде. Она слабо улыбалась в ответ и думала лишь об одном: он жив, он вернулся к ней.
