Катакомбы Военного спуска - [30]
Несмотря на то что зимой возле моря было достаточно прохладно, ресторан работал круглогодично. Для холодов хозяин оборудовал отличное отопление, а во время снегопадов весь персонал расчищал дорогу. Но так как снегопады в Одессе были редким явлением, то почти всегда ресторан был достаточно доступен. А потому каждый вечер из раскрытых окон доносились звуки музыки, шум, людские голоса, звон столовых приборов. А яркие люстры зала бросали отблеск на море.
Четверо мужчин спустились по холмистой насыпи к дороге. Сверху холма, на извилистой тропке, ведущей вверх, к выходу в переулок, их ждал автомобиль.
Было около девяти часов вечера. Вокруг стояла кромешная тьма – настолько густая и плотная, что сквозь нее нельзя было разглядеть даже море, шумевшее совсем близко. Слившись темнотой с ночью, оно казалось огромной ловушкой, застывшей в ожидании чужих, неосторожных шагов.
Мужчины остановились у самого подножия насыпи и напряженно замерли, прислушиваясь к темноте. С этого места отлично был виден освещенный ресторан. Во всех окнах горел яркий свет. Можно было разглядеть зажженные люстры. Доносились чуть слышные звуки музыки. Несмотря на то что из трубы валил густой дым, два окна были открыты.
– Ишь, гуляют! Гляди, и окна открыли… Напились, наверное, – зло произнес один из мужчин.
– Точно, гуляют. Я ж тебе говорил, Штырь. Наводка верняк!
– Ты погоди языком молоть, – сквозь зубы ответил Штырь. – Я еще не решил ничего.
– А за шо тут решать, – подал голос еще один, – брать надо, и точка. Сходняк у них. Наводка ж была. Значит, ресторан закрыли и персонал отпустили.
– Это оно да… – задумчиво сказал Штырь, вглядываясь в темноту. – Только музыка того… Слишком уж тихая. И голосов нет.
– А как по мне, так все сходится! – подал голос четвертый. – Трефовые тузы гуляют. Им шебуршить не в сезон. Они свои бабки считают да пересчитывают, суки, вот и вся их гулянка. С чего им хоровод хороводить? Завели патефон – и все. И музыка как для души приятно, и для делов шума-то об голову нет.
– Так, ладно. Архангел, сходи-ка вниз, в окна глянь, – скомандовал Штырь.
Один из мужчин осторожно пошел по дороге, на ходу вынимая из-под полы короткого пальто пистолет. В руках остальных тоже появилось оружие. Кроме того, Штырь зачем-то достал из-за голенища сапога большой охотничий нож и держал его в левой руке, поигрывая в воздухе с нагловатой бандитской дерзостью.
Архангел отсутствовал достаточно долго. Кто-то из спутников пытался поворчать, но Штырь быстро заткнул ему рот, не стесняясь в выражениях. Холод стал усиливаться. Вдруг до бандитов, замерзших в ожидании, донесся громкий звук – это в ресторане захлопнули окна.
– Замерзли, суки задохлые, – прокомментировал Штырь, – вот мы сейчас им пятки-то и поджарим!
Наконец на дороге появился темный силуэт – возвращался Архангел.
– Ну шо… За гембеля там нет. Окна захлопнули, бо холодно, как в собачнике до моря, – запыхавшись, принялся рапортовать он, – а окна они плотными шторами занавесили. Ни хрена не разглядеть. Но голоса слышны. И музыка играет.
– Дальше шо? – нетерпеливо перебил Штырь.
– Дальше – служебный ход! – повысил голос Архангел, явно подчеркивая, что он не обычный бандит, и цыкать на него главарь не имеет права. – Заперт. Это означает, что либо кухня закрыта, либо персонал не выйдет до утра. Шо до входной двери… Голос там слыхал, значит, на двери охрана стоит. Но мы за быстро их положим, как ворвемся.
– Как положим? А если их много, человек пять? – занервничал Штырь.
– Каких пять? – хмыкнул Архангел. – Ты до тухеса себе ухи привязывал? Шоб трефовые на сходняк пять лбов охраны за шмон притащили? Шоб эти пять фраеров за их гембель ухами слушали? У тебя мозга на месте, Штырь, или как?
– Это да, – все еще сомневался Штырь, – но больно гладко все получается… И охраны почти нет, и служебный ход закрыт. И персонал – подал жрачку и отвалил… Ох, шось не за то!
– Наводка же точная была, – сказал Архангел. – Не за всегда здесь так, ты сам знаешь. Аферу они обсуждают. Потому и тихо шарятся в ночи, как мыши. И все бабки при них. Не возьмем такие бабки, которые до голыми руками лежат, – грех это. Ох, пожалеешь, Штырь, шо на свет родился, до когда за цей гембель прознают! Надо брать.
– Ладно, – хмыкнул Штырь, – сдаюсь. Твоя взяла, халамидник. Пошли до брать. Ты – до служебного ходу, ты – простенок между окнами, – начал он командовать. – Пушки наготове. А мы с тобой, Архангел, до главного входа.
Окончательно спустившись с насыпи, бандиты разделились на темной дороге. Штырь и Архангел двинулись к двери ресторана.
Крыльцо было ярко освещено электрическими лампочками, развешанными гирляндами над входом. Музыка звучала уже отчетливо. Входная дверь была чуть приоткрыта. И в щель видно было, как ветер развевает край бархатной портьеры с длинными кистями. Они царапали дощатый пол крыльца с неприятным звуком.
Штырь резко толкнул дверь ногой, и оба бандита ворвались внутрь, держа оружие наготове. Они оказались в довольно просторном холле, где стояли пальмы в кадках, бархатные диваны, висели большие зеркала. Холл был абсолютно пуст. В нем не было ни единого человека. Никакой охраны не наблюдалось.
Если в стене старинного замка вдруг приоткрылась дверь, это еще не значит, что в нее нужно входить. Существует средневековая пословица: «дьявол обожает монастыри». Особенно те, за стенами которых скрывается страшная тайна, уходящая корнями в глубокое средневековье, и начавшая жизнь заново в современности.Отправляясь в автобусное путешествие по средневековым замкам Европы, главный герой ничего не знал о дверях, открытых в стене. После катастрофы автобуса, вместе с двумя случайными спутниками, он находит заброшенный замок в лесу.
Когда молодой следователь Володя Сосновский по велению семьи был сослан подальше от столичных соблазнов – в Одессу, он и предположить не мог, что в этом приморском городе круто изменится его судьба. Лишь только он приступает к работе, как в Одессе начинают находить трупы богачей. Один, второй, третий… Они изуродованы до невозможности, но главное – у всех отрезаны пальцы. В городе паника, одесситы убеждены, что это дело рук убийцы по имени Людоед. Володя вместе со старым следователем Полипиным приступает к его поиску.
Простив Виктора Барга, Зинаида Крестовская начинает вести спокойную, почти семейную жизнь. Работа в институте, пусть и нелюбимая, рядом мужчина, за которого она так боролась, – разве этого мало? Но Зина вдруг начинает понимать, что это все не для нее, что ей нужен риск, адреналин. И неожиданно она это получает с избытком. Новое дело, которое Крестовская расследует уже как полноправный сотрудник НКВД, не просто опасно, оно смертельно опасно. Ей предстоит снова столкнуться с секретными разработками НКВД, который, как известно, не останавливался ни перед чем…
…Январь 1942 года. Одесса захвачена немцами и румынами. В городе голод, холод, страх и смерть — не проходит и дня, чтобы кого-нибудь не казнили. Оккупанты свирепствуют — за каждого убитого офицера или солдата они расстреливают десятки мирных одесситов. У Зинаиды Крестовской была возможность эвакуироваться, но она решила остаться в Одессе для подпольной работы, тем более, что ее непосредственным руководителем стал любимый человек — Григорий Бершадов. Однако через какое-то время Зина с ужасом узнает, что не только оккупанты убивают мирных людей — в смертельной схватке сошлись свои, не щадящие никого для достижения своей цели…
...1919 год. Одесса переходит из рук в руки — от красных к белым и от белых к красным. Наконец в городе окончательно устанавливается советская власть. И все же спокойствия нет — тут и там происходят бандитские разборки, совершаемые с какой-то необычной жестокостью. Появляются настойчивые слухи о том, что Мишка Япончик не погиб — он жив и вернулся в Одессу. И цель его — добыть сокровища, спрятанные в катакомбах. Таня прекрасно знает, что это не так, что Мишка мертв, и ей просто необходимо разоблачить того, кто зверствует под именем Японца..
В павильонах построенной в Одессе почти на берегу моря кинофабрики «Мирограф» снимается очередной фильм. Но приглашенных на главную роль актрис одну за другой находят лежащими в гробу, усыпанными дивными цветами и… с петлей на шее. Чтобы закончить фильм, директор кинофабрики приглашает саму Веру Холодную. Неужели и ее жизни что-то угрожает? При этом актрису обещает охранять сам Мишка Япончик, не устоявший перед ее чарами…
В июле 2005 года в Эдинбург съезжаются на саммит лидеры стран «Большой восьмерки». Ежедневные марши протеста, демонстрации и уличные беспорядки, учиняемые антиглобалистами, держат полицию в постоянном напряжении. Однако инспектор Джон Ребус в охранной операции не задействован и погряз бы в текучке, если бы не смерть депутата парламента, обставленная как самоубийство, и не явные признаки того, что в городе орудует серийный убийца. Власти стремятся скрыть и то и другое, боясь бросить тень на событие мирового значения.
На оперативной работе не соскучишься, это майор Вершинин знает точно. Похищение маленькой девочки или двойное убийство бизнесменов — настойчивый и внимательный оперативник раскроет любое преступление. Однако подозрительный несчастный случай с талантливым гитаристом начинающей рок-группы ставит Вершинина в тупик. Похоже, музыкант настроил против себя всех знакомых — значит, к гибели парня причастен кто-то из них. А может быть, это сговор? Однако вскоре и других участников группы начинают преследовать несчастья: дорожные аварии, удар током… Кто же задался целью уничтожить группу?
Во все времена среди тысяч обычных людей едва ли можно было отыскать хотя бы одного человека, обладающего паранормальными способностями. Но в конце двадцатого века, в годы перестройки, вдруг обнаружилось, что на свет все чаще стали появляться дети, от рождения наделенные сверхъестественными, поистине магическими силами. Ученые назвали этих чудо-детей «дети индиго».Герой романа «Проклятие Клеопатры» капитан УГРО Глеб Панов приезжает в поместье миллиардера Никандрова с надеждой, распутав обстоятельства таинственного похищения его пасынка, получить щедрый гонорар от благодарного отчима.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
Значительное сокращение тяжких и особо опасных преступлений в социалистическом обществе выдвигает актуальную задачу дальнейшего предотвращения малейших нарушений социалистической законности, всемерного улучшения дела воспитания активных и сознательных граждан. Этим определяется структура и содержание очередного сборника о делах казахстанской милиции.Профилактика, распространение правовых знаний, практика работы органов внутренних дел, тема личной ответственности перед обществом, забота о воспитании молодежи, вера в человеческие силы и возможность порвать с преступным прошлым — таковы темы основных разделов сборника.
У писателя Дзюго Куроивы в самом названии книги как бы отражается состояние созерцателя. Немота в «Безмолвных женщинах» вызывает не только сочувствие, но как бы ставит героинь в особый ряд. Хотя эти женщины занимаются проституцией, преступают закон, тем не менее, отношение писателя к ним — положительное, наполненное нежным чувством, как к существам самой природы. Образ цветов и моря завершают картину. Молчаливость Востока всегда почиталась как особая добродетель. Даже у нас пословица "Слово — серебро, молчание — золото" осталось в памяти народа, хотя и несколько с другим знаком.
Ни в каком самом страшном сне Тане не могло привидеться, что жизнь снова сведет ее с человеком, которого она боится и ненавидит, – с Григорием Котовским, легендарным красным командиром, а на деле – бандитом и убийцей. Вернувшись в Одессу, он пытается получить власть над всем криминальным миром – с его разборками, убийствами, контрабандой. Таня изо всех сил пытается помешать ему, и для этого ей, похоже, предстоит снова вернуться в свое страшное прошлое, которое никак ее не отпускает. Она ни от кого не ждет помощи – из-за происшедших событий ей снова не удастся найти общий язык с Володей…
Харьков, роковой 1940-й год. Мир уже захлебывается войной, уже пришли похоронки с финской, и все убедительнее звучат слухи о том, что приговор «10 лет исправительно-трудовых лагерей без права переписки и передач» означает расстрел. Но Город не вправе впадать в «неумное уныние». «Лес рубят – щепки летят», – оправдывают страну освобожденные после разоблачения ежовщины пострадавшие. «Это ошибка! Не сдавай билеты в цирк, я к вечеру вернусь!» – бросают на прощание родным вновь задерживаемые. Кинотеатры переполнены, клубы представляют гастролирующих артистов, из распахнутых окон доносятся обрывки стихов и джазовых мелодий, газеты восхваляют грандиозные соцрекорды и годовщину заключения с Германией пакта о ненападении… О том, что все это – пир во время чумы, догадываются лишь единицы.
Харьков 1930 года, как и положено молодой республиканской столице, полон страстей, гостей и противоречий. Гениальные пьесы читаются в холодных недрах театральных общежитий, знаменитые поэты на коммунальных кухнях сражаются с мышами, норовящими погрызть рукописи, но Город не замечает бытовых неудобств. В украинской драме блестяще «курбалесят» «березильцы», а государственная опера дает грандиозную премьеру первого в стране «настоящего советского балета». Увы, премьера омрачается убийством. Разбираться в происходящем приходится совершенно не приспособленным к расследованию преступлений людям: импозантный театральный критик, отрешенная от реальности балерина, отчисленный с рабфака студент и дотошная юная сотрудница библиотеки по воле случая превращаются в следственную группу.
…Харьков, 1950 год. Страну лихорадит одновременно от новой волны репрессий и от ненависти к «бездушно ущемляющему свободу своих трудящихся Западу». «Будут зачищать!» — пророчат самые мудрые, читая последние постановления власти. «Лишь бы не было войны!» — отмахиваются остальные, включая погромче радио, вещающее о грандиозных темпах социалистического строительства. Кругом разруха, в сердцах страх, на лицах — беззаветная преданность идеям коммунизма. Но не у всех — есть те, кому уже, в сущности, нечего терять и не нужно притворяться. Владимир Морской — бывший журналист и театральный критик, а ныне уволенный отовсюду «буржуазный космополит» — убежден, что все самое плохое с ним уже случилось и впереди его ждет пусть бесцельная, но зато спокойная и размеренная жизнь.