Марина же, сообразив о чем шла речь, похолодела от ужаса. Она неоднократно прыгала в люк во время спектаклей и поэтому не подумала, что это падение будет иметь роковые последствия. Пребывая в смятении чувств, она вышла со всеми и долго стояла в коридоре, раздумывая, не отказаться ли от роли, полученной таким жестоким образом. Решив, что все равно никто не поверит, девушка пошла к выходу.
На лестнице ее догнал негр уже в цивильной одежде.
— Галя, постой, — сказал он. — Галочка, как ты здесь…
Марина аж подпрыгнула.
— Да вы что, сговорились! — заорала она и, увернувшись от протянутой руки, понеслась вниз. В вестибюле Марина увидела тогдашнего дядьку, который стоял у банкетки и упаковывал в сумку синий халат.
— Ну что, — доброжелательно спросил он, завидев девушку. — Дали роль?
Марина задохнулась от возмущения.
— Зачем Вы это сделали!? — закричала она, хватая дядьку за рукав. — Как Вам не совестно! Разве я могу играть, когда человек пострадал?!
Мужчина сморгнул и неуверенно улыбнулся.
— Мариночка, Вы серьезно считаете, что я изувечил человека только для того, чтобы Вам дали роль? Ну, у Вас и самомнение.
Марина жарко покраснела.
— Тогда я совсем ничего не понимаю. Что происходит? Что за Галя такая?
Мужчина посмотрел на часы, потом на девушку, что-то пошептал самому себе и наконец сказал:
— Пойдемте, посидим, здесь где-то был буфет.
Корректор
В буфете было свежо и сравнительно тихо. Марина мялась, не зная, что спросить, наконец выпалила:
— Как Вас зовут?
— Зовите меня Борис Борисович. Сами мы называем себя корректорами. Мы, как бы правильно сказать, корректируем события и судьбы, предотвращаем случайные катастрофы, аварии. Я подчеркиваю — случайные. Войны, революции, прочие социальные нарывы не в нашем ведении, от стихийных бедствий мы тоже не спасаем. Механизм коррекции… как бы наглядно объяснить… Представьте себе полоску костяшек домино — знаешь, выкладывают наискосок, одна к другой. Тронь одну, и все пошли переворачиваться. А последняя костяшка задевает шарик, и тот падает в лунку. Случалось видеть?
Марина покивала.
— В ряду есть ключевые костяшки, на повороте, или… ну, есть. Если их во время переставить или убрать процесс остановится, и шарик не упадет. Вот их-то мы и корректируем. Причем последствия могут быть весьма отдаленные. Общеизвестный пример — работа корректора Мэйбл Уайт. В 1893 году она вышла замуж за молодого юриста Генри Стимпсона и заставила его провести медовый месяц в Японии, в Киото. Полвека спустя, принимая решение об атомной бомбардировке, министр обороны США Генри Льюис Стимпсон вычеркнул Киото из списка, несмотря на возражения главы Манхэттэнского проекта генерала Лесли Гроувза. Нагасаки это не спасло, но Япония лишилась бы какого-то стержня и не смогла бы так быстро возродиться, если бы бомба уничтожила древнюю культурную столицу.
— То есть вы вроде прогрессоров?
— Нет. Прогрессоры действуют по плану, разработанной схеме, а мы следуем внутреннему голосу. Как будто кто-то диктует: пойди туда, скажи это, причем пока не выполнил то, что надо, все действия видны как в тумане. Сильные корректоры дальше видят, а я довольно слабый. Галина, которую я искал, более сильный корректор. В этот раз я знал только, что мне нужно придти по такому-то адресу, и что я буду работать в паре с ней. А вы, кстати, очень похожи.
— Вот почему Вы так настаивали, что я Галя! А что же Вас испугало?
Борис Борисович невесело усмехнулся.
— Бывают задания, которые, чтобы выполнить, надо переступить через себя. Галя не смогла предотвратить Чернобыльскую катастрофу.
Марина отставила стакан с соком.
— Сколько ей было лет?
— Четыре года.
— Что же она должна была сделать?!
— Заболеть. Тяжело заболеть, чем-нибудь вроде менингита. Или корью. Тогда ее отец не пошел бы на работу, эксперимент перенесли бы или провели в другом, более опытном составе.
— Разве можно таким добровольно заболеть? — удивилась Марина.
— Нам все можно, когда нужно.
Марина задумалась. Какая-то ненаучная фантастика получается.
— Боюсь Вас огорчить, но, похоже, Вами кто-то манипулирует. Гипнотизирует, например, и заставляет что-то делать для своих целей.
Борис Борисович пожал плечами.
— Мне все равно, кто или что. Да хоть эти ваши Девять старцев, или Закон, Защищающий Социум от Истребления. Я не теоретик, я эмпирик. Мое дело — дернуть за веревочку. — Он нагнулся вперед и посмотрел Марине в глаза. — Отказ корректора от задания приводит к катастрофе или аварии с человеческими жертвами. Мой знакомый корректор не смог изменить любимой жене с буфетчицей, в результате затонул «Адмирал Нахимов». А бомбардировка Дрездена, жестокая и бессмысленная? Примеры есть, нам они известны, зачем же рисковать?
— Подождите, — сказала Марина. — А когда вы меня на роль вернули, это что предотвращали?
— Не знаю. Я никогда не знаю. Но лучше не рисковать.
Они вышли на улицу.
— Прощайте, Мариночка. Постарайтесь использовать свой шанс.
Борис Борисович помахал рукой, повернулся и пошел прямо через проспект. Автомобили расступались перед ним.
Эпилог
Потом уже, через много лет, когда афроукрорусские близнецы Герасимовы (взять фамилию мужа Марина решительно отказалась) учились в первом классе, как-то под настроение и малиновую наливку Веры Оглуевны Марина, ведущая актриса кино и телевидения, рассказала мужу эту историю. Популярный актер Архип Чернопопенко отлично помнил и рассказал свою часть событий, а про корректоров заметил:
