Каспер и пять умных кошек - [6]

Пригрозив мне так, сын помещика уехал, и больше я его никогда не видела.

Я не решилась рассказать об этом моему Кусти, и через две недели мы стали мужем и женой. Скоро я узнала, что у нас будет ребёнок. Мне было страшно, что у нас и в самом деле родится кошка, но этого не случилось. Наша доченька была настоящим ребёнком! Назвали её Маталена.

Тётя Амалия глубоко вздохнула и тихонько покачалась на качелях туда-сюда. Каспер слушал её во все уши и нетерпеливо ждал продолжения рассказа.

— Маталене было два года, когда родились близнецы, — продолжала тётя Амалия.

— Розалия и Себастьян, — вставил Каспер.

— Точно. Розалия и Себастьян, первый сын Кусти. В то время рождение сына считалось очень важным событием. Кусти чуть не лопнул от гордости.

После рождения близнецов я долго болела, но Кусти оказался хорошим отцом. Он нежно заботился о наших детях, брал их в люльке с собою в поле, давая мне время поправиться. Со временем здоровье опять вернулось ко мне.

Я и думать забыла о том проклятии, что наслал сын помещика. Ведь ничего плохого не случилось. Со спокойной душой я родила еще Эмили. Ох, какая красавица из неё выросла! Длинные пшеничные волосы, глаза цвета неба и ямочки на щёчках! Ей исполнилось три года, когда увидел свет наш самый младшенький — Вальтер.

После Вальтера детей у нас больше не было. В то время в крестьянских семьях всегда было много детей — семь или десять, а то и больше. Но нам хватило и пяти. Мы были так счастливы, что паши дети растут красивыми и здоровыми, так счастливы…

Тетя Амалия опять немного помолчала и посмотрела вдаль.

— В один день всё изменилось. Это был день рождения Маталены. Моей рыжеволосой доченьке исполнялось двенадцать лет. Дети в роще за домом собирали ягоды, а я в избе пекла хлеб. Кусти работал в поле, как обычно.

Я позвала Маталену помочь мне печь хлеб, ей это всегда нравилось, но она не явилась. Я позвала ещё раз, и тут в приоткрытую дверь прошмыгнула рыжая полосатая кошка. Она стала лезть мне в ноги и мяукать, глядя на меня. У меня сердце похолодело. Я выбежала во двор и стала звать остальных детей по именам. «Розалия! Себастьян!» — кричала я, едва сдерживая слезы. И сердце у меня дрогнуло: ни одного ребеночка я не увидела, словно все они сквозь землю провалились, но вместо них на дворе появились четыре кошки. Потом я нашла под кустами и за домом детскую одежду.

С Кусти в тот же день случился удар, и он умер. Он не смог пережить этого потрясения. В деревне мне никто не поверил, когда я рассказала, что дети мои превратились в кошек. Многие считали, что я сама лишила своих детей и мужа жизни, а некоторые даже стали принимать меня за ведьму.

Меня вместе с кошками прогнали из волости. С собой я смогла взять лишь столько вещей, сколько смогла унести на себе. Вот так я и пустилась по миру. Брела из одной деревни в другую, иногда находила ненадолго пристанище, пока меня снова не прогоняли. Куда бы я ни пришла, везде меня принимали за странное, непонятное существо. В своё время я иногда рассказывала людям свою страшную историю, но никто не верил ни единому слову. Тогда я решила, что лучше молчать, и с этого времени так и держала всё при себе.

Прошло несколько десятков лет, и волей случая я попала наконец в этот дом. Когда-то он принадлежал одной богатой, но доброй и щедрой вдове, и я поступила к ней в услужение. Она и оставила мне в наследство половину дома, а другую половину — своему племяннику. Тот племянник любил моих деток не меньше меня, но потом его время прошло, и он умер от старости.

Да, вот такая была наша жизнь…

Тётя Амалия умолкла, нацепила на нос очки и снова принялась за вязание. Видимо, она закончила свой рассказ.

Каспер нежно погладил Маталену по мягкой рыжей шёрстке.

— Бедная Маталена! — прошептал он так тихо, что тётя Амалия даже не услышала, как дрожит его голос. — Как же ты намучилась!

Каспер открывает кошачью школу

С тех пор, как Каспер узнал о прошлом тёти Амалии и её детей, он уже больше не удивлялся каждому маленькому трюку, что выделывали кошки. В конце концов, Каспер сам тоже умел играть в прятки, открывать двери и приносить газеты из почтового ящика. И всё же он просто сел от удивления, когда однажды увидел, как Розалия пишет за столом.

У кошки в передней лапе между когтями был зажат карандаш, и она сосредоточенно водила им по бумаге. Видимо, работа продвигалась очень медленно и с большим трудом, но спустя какое-то время Розалия отбросила карандаш на стол, и на её мордочке появилась победоносная кошачья улыбка.

На листке кривыми и косыми печатными буквами было выведено «РОЗАЛИЯ».

— Ты умеешь писать! — заверещал от восторга Каспер. — Это так здорово! Теперь мы сможем поболтать по-настоящему! Погоди-ка, я сейчас тоже что-нибудь напишу.

Каспер схватил карандаш и бумагу, но вдруг рассмеялся:

— Ой, я-то ведь могу не писать! — сказал он Розалии. — Я могу говорить! Давай так — ты пишешь, а я говорю.

В это время тётя Амалия вышла из кухни взглянуть, чем занимаются Каспер и кошки.

— А ты знала, что Розалия умеет писать? — воскликнул Каспер, захлебываясь от восторга, и показал тёте Амалии нарисованные кошкой закорючки.