Каштановый омут - [131]

На мгновение глаза его налились гневом, но он понимал, что она права, и понимал также, что она жаждет его не меньше, чем он ее. Он злобно уставился на ванну.

– Если бы ты не приказала притащить сюда эту проклятую… – голос его застыл, и злость в глазах сменилась хитрым огоньком. – Влезай со мной, – усмехнулся он. – Так будет даже лучше. Мы даже не сомнем постель.

Джиллиан с тревогой посмотрела на ванну. Это была большая лохань овальной формы, двадцати дюймов в глубину, отполированная и покрытая лаком, чтобы не случилось заноз. Однако Адам отличался большим ростом, а в ванне воды было, пожалуй, даже слишком много из-за того, что Джиллиан никак не могла подобрать температуру и все подливала. Она сомневалась, что они уместятся там вдвоем, и была абсолютно уверена, что, если поддастся предложению Адама, большая часть воды, в конце концов, окажется на полу. Оторвавшись от своих размышлений, она подняла глаза и посмотрела на уже совершенно голого улыбавшегося ей Адама.

– Но, Адам, – неуверенно возразила она, – я не понимаю, как…

Тем не менее, еще не закончив фразу, Джиллиан уже скинула с себя блузу. Идея была заманчивой. Она всегда испытывала огромное удовольствие, когда теплая вода плескалась вокруг ее тела. Идея соединить это удовольствие с тем, что ей предложил Адам, уже увлекла ее. И все же, попытавшись представить себе позу, какая сгодилась бы в ванне, она не удержалась от смеха.

– Ты ведь не утопишь меня? – засмеялась она, когда за блузой последовали нижнее платье и сорочка.

– Только из любви, – ответил Адам, влезая в воду. Это удивило Джиллиан. Она думала влезть первой, но ей даже понравилось предоставить руководство такой новой для нее затеей Адаму, и она сбросила с себя туфли и чулки без дальнейших возражений. Она доверчиво вложила свою руку в протянутую ей ладонь Адама. Глаза его блестели. Он сидел прямо, наклонившись чуть-чуть вперед, и велел ей просунуть ноги ему под руки и упереться ими в дно ванны. Это было бы невозможно, поскольку никто не способен стоять в таком положении, но Адам крепко держал ее за руки. Джиллиан повисла, поддерживаемая сильными руками Адама. Внезапно он подался вперед и зарыл свой рот в массе курчавых волос, покрывавших ее холм Венеры. Джиллиан задохнулась от неожиданности и удовольствия, когда его язык проник в нее, но тут же удар наслаждения оживил ее. Колени ее подогнулись, и она со страшным всплеском упала на Адама. Она не ударилась, приземлившись на его бедра выше колен, после чего медленно сползла вниз. Они оба беспомощно посмеивались, но смех не гасил страсти. Он скорее лишь стимулировал, так что, когда их губы встретились, их объял такой огонь, какой не погасил бы и целый океан.

24

Хитрость, которую применили Адам и Джиллиан, оказалась совершенно безуспешной, отчасти потому, что никто никогда так долго посреди зимы ванну не принимал, отчасти потому, что одежда Джиллиан, которую она бросила рядом с ванной, промокла, и Адам не позволил ей надеть ее снова, боясь, что она простудится. Оправдаться, почему платье мокрое, можно было бы довольно легко – вода была повсюду, и Адам известен как любитель побаловаться при купании. От Кэтрин, которая принесла хозяйке сухую одежду и единственная из всех знала, что Джиллиан была голая, никто бы ничего не узнал, поскольку она была преданна и молчалива. Однако ничем, кроме истинной причины, нельзя было объяснить выражение их лиц, когда они вышли, наконец, из комнаты Адама.

Впрочем, никого это не взволновало. Никто не сказал ни слова, даже в шутку. Когда Арундель приподнял брови, Элинор снисходительно усмехнулась.

– Они же так молоды, – прошептала она. – В конце концов, она уже не девственница, и терять ей нечего. Кроме того, она так переживала, как бы с Адамом ничего не случилось, пока он у нее на службе.

Ничто не могло бы лучше устроить Элинор. Она умышленно отослала Джиллиан с Адамом, чтобы разъяснить их взаимоотношения, поскольку, сказав Арунделю, что Джиллиан помолвлена, она поняла, что должна рассказать всю правду про ее насильственный брак с де Серей и признаться в том, что Джиллиан до сих пор еще не стала свободной. Слишком много людей знали эту правду, и Элинор боялась, что Арундель сможет услышать ее от кого-нибудь другого. Она не хотела, чтобы даже малейшая тень легла на репутацию мужчин и женщин Роузлинда, известных своей правдивостью. Когда вся история была рассказана Арундель понял, что Джиллиан не имела возможности быть помолвленной с Адамом, и мог возыметь надежду на то, что ее богатое поместье достанется одному из членов его семьи. Но когда стало ясно, что Джиллиан – любовница Адама, Арундель уже не мог больше рассчитывать на это.

Так или иначе, все эти мелочи скоро оказались забыты. Когда прибыл граф Пемброкский, все внимание собравшихся переключилось на дела государственные. Арундель был полон неприятных предчувствий. Его разлад с Пемброком в прошлом году был довольно шумным. Арундель кричал, что клятвы человеку, который сам никогда не держал слова, не могут считаться обязательными, а Пемброк орал в ответ, что честь у каждого человека своя, и то, что делают другие, не может служить оправданием собственного бесчестного поведения. Однако сейчас никаких проблем не возникло. Элинор уже написала Изабель, жене Пемброка и своей давней подруге, что в Роузлинде ждут приезда Арунделя, и, если ее муж обойдется с ним, как подобает, Арундель мог бы вернуться на сторону короля.