Касатка - [16]

- Проходите, пожалуйста. Матвей Васильевич у себя.

Кабинет у Босова с окнами на площадь. Обставленный полированными шкафами, с мягким бордовым ковром во весь пол, с рядами стульев вдоль продольного, зеркально блестевшего стола и с диваном у бледно-розовой стены, он довольно просторен; здесь мог бы разместиться весь штат конторы, однако впечатления его громоздкости или ненужности отдельных предметов не создавалось, все на своем месте, готово в любую минуту услужить хозяину, который сидел в глубине, за столом поменьше, и, когда я входил, что-то писал карандашом на листе откидного календаря. Справа, под рукой у него, телефоны, радиосвязь и клавиатурный коммутатор с помигивающими красными и темно-синими лампочками.

Босов щурится на меня серыми, с прозеленью, чуть насмешливыми глазами, порывисто встает и дружески, не допуская излишней фамильярности, пожимает мне руку.

Ростом он высок, но держится прямо, не горбится, чтобы казаться ниже, как это порою бывает с очень длинными людьми. Напротив, Босов как бы гордится отпущенной ему возможностью поглядывать этак сверху из-под белесых, сошедшихся на переносице бровей. Он расправляет плечи, с минуту ходит возле стола в своей летней пиджачной паре и в прочных, до глянца начищенных кожаных туфлях, спрашивает с лукавством и недоумением:

- Что это вчера с тобой стряслось? Колесо у автобуса сломалось! Нет, Федор Максимыч, на вашего брата полагаться всерьез нельзя. Недисциплинированный вы народец. Ждал его, ждал... Пришлось одному укатить в горы. Жаль. Ты многое потерял.

- Мог бы немного подождать.

- В том-то и беда, что не мог. Я обещал людям приехать тютелька в тютельку. Ни минутой позже. Так что не обессудь.

Босов усаживается в свое вертящееся кресло, не глядя правой рукой нажимает кнопку и, слегка наклонившись, говорит по селектору:

- Таня! Я занят.

- Хорошо, Матвей Васильевич, - тотчас раздается чистый, услужливый голос его секретарши.

- Так что же с тобой приключилось?

- Встретил одну старушку. Представь себе, мы с ней лет восемь не виделись! Она доводится мне теткой.

Завела в хату, угостила. Неудобно было сразу откланиваться.

- Кто она? Я ее знаю?

- Касатка.

- А-а-а. - Губы Босова трогает едва уловимая усмешка. - Эта тетка с причудами. - На мгновение он о чем-то задумывается, трет пальцами высокий, с залысинами лоб, потом вдруг спохватывается, с беспокойством смотрит на часы и хлопает в ладони. - Ну так, Федор Максимыч, подсаживайся ближе, примемся за дело.

Я тут приготовил тебе данные - бери, анализируй. Все по полочкам разложено. Вот полюбуйся: годовые отчеты.

В них прослеживается наш рост. А это - генеральный план застройки хутора. Во всех деталях. Чтоб ты имел представление. А то сочинишь какую-нибудь басню, марушанам на смех. - Он выкладывает передо мною пухлые, аккуратно зашнурованные папки и чертежи. - Выбирай, что твоей душеньке угодно. Для земляка не жалко. Заметь, я приготовил и несколько любопытных сведений по росту механизации труда. Как в полеводстве, так и в животноводстве. Но главное - наше капитальное строительство, наш будущий комплекс. Это, брат, настоящая поэзия, дух захватывает! Об этом не то что статейку в газету - книгу не стыдно будет писать. Только повремени с годика три, силенок поднакопим, пустим его, тогда приезжай, строчи сколько угодно. Я, может, сам поэмку сочиню, напечатаешь? Гонорар на двоих, улыбается Босов, шелестя страницами документов.

По мере разговора он все более оживляется, теребит свой поредевший мягкий чуб с едва приметными паутинами рано взявшейся седины; на щеках с выпяченными скулами проступает и начинает играть румянец, серые глаза блестят. На память, не заглядывая в тома, Босов называет уйму цифр, сыплет ими как из решета, иногда повергая меня в растерянность, почти в уныние. Я не выдерживаю:

- Можно... поменьше цифр?

- Понимаю, арифметика тебя интересует постольку поскольку... - Босов ослабляет узел галстука и расстегивает пуговицу на белой рубашке. - Но тогда, прости, я не вижу смысла в нашей беседе. Я опасаюсь, что ты не уловишь сути, неправильно, поверхностно осветишь в печати наши достижения, наш опыт. Кому нужна легкая писанина? В таком случае поезжай к другому председателю за пикантными историями. У меня же ничего не происходит. Я работаю как вол, и все! - Глаза его суживаются, зеленеют и становятся колючими. - Честно тебе говорю, как земляку: ох и надоели мне щелкоперы! С ними, понимаешь, возишься, время расходуешь, все полюдски, чтоб не обидеть, а после развернешь газетку: бог мой, одна лирика, такая заумь, что волосы дыбом! Если пару цифр оттуда выудишь, то и те с ног на голову перевернуты, как в кривом зеркале... Ты не обижайся, не хмурься, помолчав, сбавляет тон мой ершистый собеседник. - Пойми, вникни: мы тут, в нашей допотопной Марушанке, целую экономическую революцию затеяли!

Это вот не упусти, обоснуй выкладками...

Малиновым светом наливается и мигает лампочка коммутатора, одновременно с нею принимается ворчливо и требовательно гудеть зуммер. Босов, отвлекаясь от разговора, с рассерженным видом снимает трубку.