Карты на столе. Немой свидетель. Смерть на Ниле - [173]

Речь Жаклин стала совсем нечленораздельной. Непривычная к столь откровенным излияниям чувств, Корнелия сидела обмерев.

— Я тебе говорила, — продолжала Жаклин, — что скорее убью тебя, чем отдам другой женщине… Думаешь, это были пустые слова? Ошибаешься. Я выжидала. Ты — мой. Слышишь? Мой собственный…

Саймон по-прежнему отмалчивался. Подавшись вперед, Жаклин шарила у себя в юбке.

— Я говорила, что убью тебя, значит, убью… — Она вздернула руку, что-то блеснуло, сверкнуло в ней. — Я застрелю тебя как собаку, ты умрешь собачьей смертью…

Тут только Саймон пробудился. Он вскочил на ноги, и в ту же минуту она спустила курок.

Саймон переломился и рухнул на стул. Вскрикнув, Корнелия выбежала за дверь. На палубе, держась за поручень, стоял Джим Фанторп. Она позвала:

— Мистер Фанторп!

Тот уже бежал к ней, не помня себя, она схватила его за руку.

— Она застрелила его, застрелила!

Саймон Дойл лежал, перевесившись, на стуле. Жаклин стояла, обеспамятев. Ее колотило, выкатившимися от ужаса глазами она смотрела, как на брючине, под коленом, где Саймон прижимал носовой платок, набухало алое пятно.

Запинаясь, она повторяла:

— Я не хотела… Господи, я же не хотела…

Из дрожащих пальцев выпал, стукнув об пол, револьвер. Она отшвырнула его ногой. Револьвер скользнул под диван.

Саймон еле слышно сказал:

— Фанторп, заклинаю — там уже кто-то идет… Скажите, что все обошлось, что это случайность — что угодно. Нельзя, чтобы это получило огласку.

Фанторп понимающе кивнул. Он обернулся к двери, в которую уже просунул голову перепуганный нубиец.

— Все в порядке, — сказал он. — Мы шутим.

Опаска и озадаченность на темном лице изгладились, белозубо сверкнула широкая ухмылка. Мальчик кивнул и пропал.

— Тут уладили, — сказал Фанторп. — Не думаю, чтобы кто-нибудь еще слышал. Это было не громче хлопнувшей пробки. Теперь вот что…

Но теперь, пугая его, Жаклин разразилась истерикой.

— Господи, я хочу умереть… Я убью себя. Мне лучше умереть. Что же я наделала… что я наделала…

К ней поспешила Корнелия:

— Тише, дорогая, тише.

Подняв искаженное болью, взмокшее лицо, Саймон твердо сказал:

— Уведите ее отсюда. Ради Бога, уведите! Отведите ее в каюту, Фанторп. Мисс Робсон, пожалуйста, приведите к ней вашу сиделку. — Он с мольбой глядел на них обоих. — Не оставляйте ее, пока не убедитесь, что сиделка смотрит за ней и она в безопасности. Потом поднимайте старину Бесснера и ведите сюда. И не дай Бог, если что-нибудь узнает моя жена.

Джим Фанторп понятливо кивнул. В крайних обстоятельствах молодой человек проявил выдержку и расторопность.

Взяв Жаклин под руки, они с Корнелией вывели ее, рыдающую и отбивающуюся, из салона и довели до каюты. Тут с ней стало совсем трудно справиться. Она вырывалась, все безутешнее рыдала.

— Утоплюсь… утоплюсь… Какая мне теперь жизнь… Ах, Саймон… Саймон…

Фанторп сказал Корнелии:

— Ступайте-ка за мисс Бауэрз. Я пока побуду с ней.

Кивнув, Корнелия убежала.

Тут же Жаклин вцепилась в Фанторпа.

— Нога! У него идет кровь… Он умрет от потери крови. Мне надо к нему… Ах, Саймон, Саймон… Как же я могла?

Снова она сорвалась в крик. Фанторп твердым голосом сказал:

— Спокойно. Спокойно. С ним все обойдется.

Она стала вырываться.

— Пустите! Я брошусь в воду… Дайте мне убить себя!

Держа ее за плечи, Фанторп усадил ее на постель.

— Вы должны остаться здесь. Не шумите. Возьмите себя в руки. Говорю вам, все будете хорошо.

Утешало, что безумица как-то совладала с собой, но вздохнул он с облегчением лишь тогда, когда портьеры раздвинулись и в сопровождении Корнелии вошла знающая свое дело мисс Бауэрз, затянутая в ужасающее кимоно.

— Так, — сказала мисс Бауэрз бодрым голосом, — что тут у вас?

Она приступила к своим обязанностям, не выказав и тени тревоги или удивления.

Поручив девушку умелому надзору, Фанторп, успокоившись, поспешил к каюте доктора Бесснера. Он постучал и сразу вошел.

— Доктор Бесснер?

Громогласный храп, и испуганный голос откликнулся:

— So?[312] Что такое?

Фанторп уже включил свет. Доктор смотрел на него, по-совиному моргая.

— Дойл. В него стреляли. Мисс де Бельфор стреляла. Он в салоне. Вы можете пойти?

Тучный доктор среагировал незамедлительно. Он задал несколько отрывистых вопросов, натянул халат, сунул ноги в шлепанцы, взял обязательный саквояжик и вместе с Фанторпом направился в салон.

Между тем Саймон смог открыть ближайшее к нему окно. Приклонив к раме голову, он вдыхал свежий воздух. Лицо у него было мертвенно-бледным.

Доктор Бесснер подошел к нему.

— На? So? Что у нас здесь?

Набухший от крови носовой платок лежал на ковре, уже отмеченном темным пятном.

Осмотр сопровождался ворчаньем и восклицаниями на немецком языке.

— Да, дело плохо… Кость задета. Большая потеря крови. Герр Фанторп, мы должны оба отвести его в мою каюту. So — вот так. Он не может идти. Мы должны нести его — вот так.

Они уже подняли его, когда в дверях появилась Корнелия.

— A-а, это вы. Gut[313]. Идите с нами. Мне нужна помощь. Вы справитесь лучше, чем мой товарищ. Он заранее бледнеет.

Фанторп выдавил слабую улыбку.

— Не нужно позвать мисс Бауэрз? — спросил он.

Доктор Бесснер бросил на Корнелию оценивающий взгляд.

— Вы очень хорошо справитесь, фройляйн, — объявил он. — Вы не падаете в обморок, не делаете глупостей — nein