Карты, деньги… или Дочь шулера - [6]

— Так, не успел!

— Значит за медлительность и получил! Вот сладкоежки, мне теперь из-за вас опять душ принимать! — Заявила Наташка, бросила швабру и ушла в ванную.

— Что это было? — Спросил Середа, потирая спину.

— Это была, прекраснейшая женщина на свете, Громова Наталья Сергеевна. Чай будешь? — Мило осведомилась я.

— Буду, а позволь узнать, что это ты, вместо того что бы друга спасать, пригасилась у стенки и стояла там с затуманенным взором?

— Да так, воспоминания нахлынули.

— Мне твои воспоминания обошлись в десяток лишних синяков, не девка, а молотобоец!

Я расхохоталась:

— Ты даже не представляешь насколько, ты прав!

* * *

Медсестра Вера, сдавшая нам комнату, жила с двумя дочерями: Наташей — крепкой русской красавицей с пышными формами и Леной-худенькой двенадцатилетней девочкой, которую было совсем не видно и не слышно, за крупной и громогласной Натальей. Наталья явно подавляла и ростом, и темпераментом сестру, да и маму Веру тоже. Наташка сразу засуетилась вокруг меня: «Где упала? Как зовут? Вы к нам надолго?» — При этом не забывая руководить матерью, застилающей мне диван. Отца разместили на раскладушке.

Через неделю мне сняли швы и можно было ехать, но папаня что-то опять намутил, начал пропадать по ночам, и я пошла в школу. В Наташкин класс.

Прихрамывая я пошла в кабинет директора, а жалостливая Наташка потащила мой и свой портфели в класс. От директора я еле отделалась, тетка просто ошалела, от такого количества переездов.

— Что делать? — Пожимала я плечами, — мамы нет, а у папы работа кочевая.

В классе меня встретила разряженная красотка, презрительно скривившая нос.

— Это что? В наш класс? Нам только девушки с подбитым глазом не хватало.

Выскочили два верзилы, перегородили мне дорогу:

— Может ей второй глаз подбить, глядишь она и по симпатичней станет!

— Вряд ли, — с брезгливой гримасой рассматривала меня красотка. — Ей уже ничем не помочь. — Я молча ушла в свою раковину, переминалась с ноги на ногу, разглядывала ногти на руках. Отряхнула видавшую виды юбочку. Как вдруг, над головами верзил взлетел портфель и приземлился точно на голову верзилы, да так удачно, что голова первого смачно стукнулась о голову второго, а следом к нему прилетел и портфель. Я стояла, открыв рот! Что за чудо! Чудо звали Наташкой! Моя соседка, гром — девка с русской статью и косой до пояса, одной левой устроила сотрясение мозга двум здоровым лоботрясам. В этот момент я полюбила её всей душой: «Она была прекрасна, какой размах руки, а какой полёт косы!»

— Отошли придурки! Надо сказать, что придурки, уже давно отошли, а вернее отлетели.

— Где ты ходишь? Со мной будешь сидеть, вон парта. — Я кивнула и похромала к столу.

Так мы и жили. Тётя Вера, работающая на двух ставках медсестрой, подрабатывала где могла, чтобы кормить своих девочек.

Моего папашку мало интересовал мой хлеб насущный. Сам папашка, сначала где-то шлялся, а потом начал таскать игроков домой. Вера качала головой, жалела меня, даже поставила мне свою ширму, что бы я могла спать, пока папашка резвится. Но не гнала, боялась, что он утащит меня с собой и я совсем пропаду без присмотра. Папашка поняв её доброту и привязанность по — своему, совсем обнаглел и гости повалили косяками. Однажды ночью я проснулась в ужасе, пьяный придурок зажимал мне рот рукой и задирал сорочку. Я дёрнула рукой и ткнула его пальцем в глаз. Мужик взвыл и отпустил меня. Я что есть силы рванула в соседнюю комнату.

— Помогите, — орала я, — насилуют.

Подняла всех, тётю Веру, Лену и главное Наташку, которая, схватив швабру, отходила одноглазого мужика по спине и выпихала за дверь, а следом и моего отца, некстати появившегося в коридоре.

— Я отказываю ему в квартире! — Гордо объявила она, взмахнув косой.

Я упала на колени и завыла. Я была уверенна, что меня выгоняют вместе с ним. Я как была в сорочке, рванула на балкон, где в банках тёти Веры я спрятала остаток моего выигрыша в поезде. Я держалась скалой, и как папаша не вился, денег не получил. Я пихала деньги тете Вере трясущимися руками: «Вот тут хватит на полгода, за квартиру. Не выгоняйте меня, мне некуда идти!» Тётя Вера и Наташка прыгали вокруг меня и кричали, что меня никто не выгоняет. Я могу жить сколько захочу и без денег. Я медленно приходила в себя. Шмыгнула носом.

— Деньги пусть будут у вас, вы меня хоть покормите, а этот упырь проиграет всё опять. — Папашка не появлялся, мы с Наташкой спали в одной комнате, тётя Вера с Леной в другой. Мне не спалось, и я терзала подругу.

— Слушай нам работу надо! Твоя мама вас то, еле тянет, а тут ещё и я — нахлебница.

— Так ты у нас с приданным.

— Одной заплаткой, семь дыр не зашьёшь. Мы с тобой несовершеннолетние, нас на работу не возьмут. Значит надо чтобы тётя Вера нашла ещё работу, а выполнять её будем мы.

— Ну ты и голова! — Восхитилась Наташка.

— А ты бы поменьше ела, да о матери иногда думала.

В результате мы с Натальей вставали каждое утро в 5 утра и перед школой, я подметала два двора, а Наташка мыла полы в подъездах двух домов.

— На зиму поменяемся, заявила Наталья!

— Чего это не поняла я?

— Ты мелкая, не осилишь снег чистить, надеюсь к зиме окрепнешь, чтобы вёдра таскать.