Картонная прокладка - [9]

Но тут же я, к своему удивлению, узнал, что он никакого отношения к педагогике не имеет, а работает на картонажной фабрике мастером. Но что меня особенно подбодрило, так это то, что Яркин 4 октября брал путевку и выезжал на охоту на озеро Лубное.

V. Как ведет себя «убийца»

Начальник отдела кадров, дав распоряжение позвать к нему мастера Яркина, любезно предоставил в мое распоряжение свой кабинет.

Прикрыв газетой материалы следствия, я сидел за столом и мысленно представлял, как Яркин будет держать себя на допросе.

Дверь отворилась, и в комнату молча вошел среднего роста мужчина в песочного цвета халате и синем берете на густых светлых волосах. На вид ему было лет 45. Вошедший прикрыл за собой дверь, прошел несколько шагов в мою сторону и, не доходя до стола, остановился в нерешительности.

— Вы Яркин? — спросил я вошедшего.

Он ответил утвердительно и в свою очередь спросил:

— А где начальник отдела кадров? Меня вызвали к нему.

Узнав, что его вызвал не известный ему человек, Яркин ничуть этому не удивился, но мое предложение садиться на заранее приготовленный стул, выполнил с явной неохотой. Окно находилось за моей спиной, свет падал на Яркина, и мне удобно было наблюдать за его лицом и руками, неподвижно лежавшими на коленях. Несколько секунд длилось молчание. Я внимательно всматривался в лицо Яркина, на котором по-прежнему не выражалось ни волнения, ни малейшего любопытства.

«Что это, — думал я, — действительно ли он не догадывается о цели вызова или же это результат его умения владеть собой и внешне не показывать своего внутреннего состояния? В этом случае работа с ним предстоит трудная...»

Задав несколько вопросов относительно работы фабрики и его специальности, я, пристально глядя в глаза Яркину, спросил:

— Что вам лично известно по поводу убийства Зимина? — «Попал в цель», — подумал я, видя, как туловище Яркина, точно под порывом ветра, качнулось назад.

Удивленно расширив глаза и глядя на меня, Яркин слегка изменившимся голосом ответил:

— Я об этом знаю только со слов других.

— Вы его лично знали? Были с ним знакомы?

— Знать знал, но знаком не был.

Передо мною снова сидел с виду совершенно спокойный человек.

Но я обратил внимание, что кисти рук его, по-прежнему лежавших на коленях, стали мелко-мелко дрожать. Я продолжал допрос.

— Видели вы Зимина на озере Лубное 5 октября?

— Нет, не видел.

— Знаете вы остров Глухой на этом озере?

— Да, знаю.

— Были вы на нем 5 октября?

— Ни 5 октября, никогда раньше я на этом острове не был, — отвечал Яркин.

Стало заметно, что Яркин уже не может сдерживать своего волнения. Он снял берет и вытер им вспотевшие руки. Лицо его покрылось красными пятнами.

— Вы что, не думаете ли обвинить меня в этом убийстве? — сильно изменившимся голосом спросил Яркин.

— Вопросы буду задавать я, не опережайте события, гражданин Яркин. Вы выписываете «Учительскую газету»?

— Да... выписываем... — недоуменно ответил Яркин.

Я вынул из папки «Учительскую газету» и, показывая ее Яркину, спросил:

— Это не ваша газета?

Яркин вместо ответа пожал плечами.

— Вот эти подчеркивания синим карандашом вам знакомы? — спросил я, показывая Яркину заметки в газете. — Кто их подчеркивал? Вы или ваша жена?

— Нет... ни я, ни жена эту газету почти не читаем, если подчеркнуто, то это могла сделать лишь дочь.

Яркин рассказал, что он выписывает эту газету для своей дочери, студентки последнего курса пединститута.

Показывая Яркину двухцветную картонную прокладку 12-го калибра, я спросил его:

— Не узнаете? Это не ваша прокладка?

Внимательно всмотревшись в маленький кружочек, Яркин ответил, что не уверен в том, его ли эта прокладка, но что такие же прокладки у него есть дома.

...У ворот дома нас уже ждали понятые — работники охотничьей секции, приглашенные мною по телефону. Войдя в квартиру Яркина, я предложил ему предъявить нам патроны, бывшие с ним на охоте 5 октября, высечку для производства пыжей и прокладок, а также все карандаши, находящиеся в его квартире. Через несколько минут я рассматривал на столе все, что предъявил Яркий. Тут были металлическая высечка под 12-й калибр, несколько карандашей, в том числе один синего цвета, и около двух десятков патронов 12-го калибра.

Мы были удивлены тем, что, вместо картонной прокладки, на дроби лежали целлулоидные. Сквозь прозрачный целлулоид было видно, что патроны заряжены дробью № 2. Разрядив несколько патронов, мы убедились в том, что на порох были положены картонные прокладки точно такой же расцветки, как и имеющаяся у меня в деле.

...Вновь возникла необходимость в производстве криминалистической экспертизы. Арсений Владимирович, видя все мои старания и будучи сам заинтересован этим делом, пошел даже на то, что нарушил график работ, и новое заключение по моему делу было сделано опять вне очереди.

Экспертиза подтвердила, что пыжи и прокладки, изъятые на квартире Яркина, одинаковы с пыжами и цветной прокладкой, найденной на поляне, и изготовлены высечкой, принадлежащей Яркину; что копоть на рубашке Зимина образована от сгорания пороха, подобного пороху из патронов, изъятых у Яркина; что дробь № 2 в патронах Яркина по своему составу одинакова с дробью, извлеченной из трупа Зимина. Положительно ответила экспертиза и на вопрос о синем карандаше, дав заключение, что подчеркивание в «Учительской газете» могло быть сделано этим карандашом.