Карточный домик - [20]

Бритни подошла к палате номер «4» и, удивившись, откуда у нее появилось столько уверенности, приоткрыла дверь. То, что она увидела, явилось завершающей точкой в ее сомнениях. Любимый мужчина Бритни, обняв свою жену, нежно ее целовал. Казалось, между ними вспыхнули прежние чувства, благодаря которым Мила и Джим решили пожениться.

Бритни молча стояла и смотрела на них. Она видела, как мощная кисть Джима опускается все ниже и ниже. Как он гладит свою жену по талии, потом по бедрам. Как Мила зажимает ладонями лицо мужа.

Соленая слеза скользнула по щеке. Уши заложило. Не стало слышно ни фонтана из открытого окна, ни шума в коридоре. Пропали все звуки. Тишина. Только тихие собственные всхлипы.

Бритни провела рукой по щекам и ужаснулась, когда встретилась взглядом с Джимом. Он заметно напрягся. Глаза его вспыхнули то ли злобой, то ли испугом. Не успев за эти короткие мгновения разглядеть, чем именно, она кинулась бежать. Она боялась гнева Джима, ведь он ее тысячу раз предупреждал так не рисковать. А Бритни нарушила это правило — значит провинилась.

Внезапно перед ее глазами появилась табличка: «Офтальмологическое отделение». Бритни немного растерялась, но другого варианта у нее не было. Почему-то она решила, что Джим не оставит ее визит без внимания и обязательно пойдет ее искать. Спрятаться можно было только в одном месте. Там, где тишина и спокойствие.

Уил присел на кровати и, нащупав рукой холодную дужку кровати, прислонился головой к спинке. Он не знал, чем себя занять. Нельзя было читать, смотреть телевизор. Не с кем было поговорить. А спать, увы, уже не хотелось. У Уила и так раскалывалась голова от пересыпа.

Ему казалось, что он попал в ад. Именно так, по его представлениям, и выглядело это место: нет возможности себя чем-то занять, такая же духота и время тащится, как старая черепаха, только что проснувшаяся после долгой спячки.

Вдруг кто-то хлопнул дверью, и снова повисла тишина. Тишина и темнота. Нет, чье-то дыхание, всхлипывания. Похоже, кто-то плачет.

— Это вы? — спросил Уил и поднялся с кровати.

Молчание. Как будто никого и не было. Но Уил был уверен, что он не один в палате.

— Отзовитесь, прошу вас. — Уил пытался сориентироваться в пространстве, но у него плохо получалось.

Он хотел понять, где окно в палате, где дверь, где кровать, за дужку которой он только что держался.

Шорох бахил и стук высокого каблучка. Женщина, определенно женщина… и она тут.

— Вы бы не могли открыть окно? Тут очень душно, — попросил Уил и почувствовал легкий ветерок и запах легких духов, когда возле него кто-то пронесся, негромко стуча каблуками.

Щелчок, еще один, и послышался негромкий гул с улицы. Стало легче дышать.

— Я не спрашиваю, почему вы плачете.

— А я и не плачу.

— Я слышу. Если у меня повязка на лице, это не значит, что я глухой.

Молчание.

— Вы не поможете мне лечь на кровать? Я боюсь на что-нибудь наткнуться и упасть. Я не видел комнаты и поэтому не знаю, что и где стоит.

— Конечно, — ответил тонкий голосок, и Уил почувствовал у себя на плечах хрупкие женские руки.

Девушка аккуратно привела его к кровати и помогла сесть. Потом взяла его руку и положила ее на дужку кровати.

— Больше не теряйтесь в пространстве.

— Мне помогает доктор. Но он приходит раз в четыре часа. Это ужасно долго для меня. Можно еще одну просьбу, раз вы здесь?

— Конечно, — ответила девушка.

— Помогите мне снять повязку, хочу убедиться, что мне помогает лечение.

Бритни заволновалась. Она боялась увидеть то, чего бы ей не хотелось видеть. Почему-то она была убеждена, что находится не в офтальмологическом отделении, а в ожоговом. Возможно, ее сбила с толку повязка на лице. Ей стало страшно. Она уже представила его щеки, нос, верхнюю губу, скомканную кожу, напоминающую целлофан над зажигалкой, опаленные брови и ресницы.

— Так вы мне поможете?

— Хорошо, — переборола себя Бритни и подвинулась поближе к незнакомцу.

Уил сразу же почувствовал горячее дыхание сидящей рядом с ним девушки. Ее теплые ладони коснулись его лба. Потом он отчетливо услышал сильное сердцебиение, когда Бритни приподнялась с кровати и нагнулась, чтобы рассмотреть узел на марлевой повязке.

Узел дался не сразу, а минуты через две упорной борьбы с острыми ногтями мисс Пэм. Повязка оказалась длинной, и Бритни с замиранием сердца наматывала бинт на свою кисть.

Марлевая повязка закончилась, а Бритни еще долго не решалась поднять глаза и взглянуть на незнакомца.

— Вам легче? — спросила она, опустив глаза.

— Нет, — ответил он.

Бритни положила бинт ему на ладонь и подняла голову.

Нет, она не увидела перед собой человека с поврежденным лицом. У него были только ссадины над левой бровью и на переносице. Незнакомец был красив.

Бритни положила ладонь ему на лицо и провела пальцами по волевому подбородку, поросшему щетиной, по широким скулам. Коснулась его прямого носа и жестких русых волос, немного выгоревших на солнце.

Он улыбнулся. Она ему тоже.

— Вы сейчас улыбаетесь? — вдруг произнес он.

— Вы не видите? — спросила сначала Бритни, но потом заметила, что его серые глаза смотрят куда-то в сторону. Вдаль, в никуда.

— Вы для меня серое размытое пятно. Простите, — быстро извинился Уил.