Картинная галерея - [43]

— Кого?

— Природу, — объяснил Анголов. — Разве вы впервые слышите, что человек воюет с природой? Так вот, если война ведется по правилам, у противника остается возможность перестроить свои порядки и перейти в контратаку. Иначе он обречен. А мы — это часть природы, не более.

Глынин немного подумал.

— Возможно, это и верно. Но остальное слишком прямолинейно. Один вид ушел, другой пришел, как квадратики в игре «15». Китов ведь тоже почти полностью истребили. Незаметно, чтобы кто-нибудь занял их место.

— Почему незаметно? А эти катастрофы? — пошутил Анголов. — Ребенку ясно, что из глубин поднялся новый могучий хищник, который топит теперь океанские лайнеры.

— Я же вас попросил, — сказал Глынин. — Или вы хотите, чтобы я больше никогда не брал вас в море?..

Анголов не ответил, потому что гул двигателей вдруг прекратился. Воздушная подушка смялась, глиссер зашатало на незаметной раньше волне. Вода у борта, освободившись от пузырьков, стала синяя-синяя.

Анголов смотрел туда, куда показал Глынин. В двойном колодце бинокля металась однообразная водная поверхность, а потом он увидел что-то черное, удлиненное, уединенное, словно остров в океане, и следом за этим — фонтан, будто у горизонта внезапно вырос куст водяной сирени. Потом вверх, как черная бабочка, взметнулся громадный хвост, и все исчезло.

Бросив бинокль на сиденье, Глынин действовал. Глиссер уже несся вперед, набирая скорость.

— Кто это был?

— По-моему, кашалот, — сказал Анголов. — Но не берусь утверждать. Считается, что они сохранились только в аквариумах.

Глынин выключил вентилятор. Глиссер мягко сел на воду, разослав волны.

— Где-то здесь, — сказал Анголов.

Невдалеке от глиссера забулькало, послышалось тяжелое пыхтение, и перед ними показалась гигантская выпуклая спина. Кашалот был размером с подводную лодку. Он часто дышал, прочищая легкие перед погружением. Промахнуться по такой мишени было невозможно.

Анголов положил карабин на опору. Тело спящего исполина покачивалось на плоских волнах.

Глиссер медленно потащил тяжелую тушу.

За окном начинался день, встало солнце, а Анголов все еще лежал в постели. Он проспал утреннюю охоту, и никто его не разбудил.

Он быстро сделал зарядку, умылся и уже был готов идти на работу, когда вдруг вспомнил, что сегодня на работу необязательно. И завтра, и через неделю. Но привычка победила.

Он быстро шел по асфальтированной дорожке между колышущихся зеленых стен. Жилые корпуса размещались в стороне от остальных построек аквариума. Их соединяла вот эта аллея, сейчас безлюдная. Один Глынин шел навстречу Анголову уверенной капитанской походкой.

Поравнявшись, они поздоровались.

— Из конторы? — спросил Анголов. — Запрет еще не сняли?

— Нет. Наоборот, повсюду закрыли пляжи.

— Пляжи? Неужели это повторилось?

Глынин кивнул.

— Вчера, где-то в Америке. И еще в Австралии. И в Японии. И неподалеку от нас, на Длинной Косе.

— Кто-нибудь остался в живых? — спросил Анголов.

— У нас — никого, но их и было, говорят, всего человек двести. А где-то в Японии один свидетель остался. Но он ничего не помнит. Солнце только что встало. Он зашел в кабинку переодеться. Кто-то случайно запер его снаружи. Он сразу же выломал дверь и вышел. На пляже не было никого, только вещи. Солнце стояло в зените, будто он проспал несколько часов. Но он клянется, что не спал.

— Таких свидетелей нужно показывать психиатру, — сказал Анголов. — До свидания.

Они пошли каждый своей дорогой.

Попав на территорию аквариума, Анголов направился к бассейну, где жил Малыш — тот самый кашалот. Бассейн размером со стадион все равно преграждал путь к административному корпусу. Анголов подошел к барьеру, но ему пришлось сразу же посторониться. По периметру бассейна неслась громадная волна, ее толкала уродливая черная масса, а наверху всего этого восседал в одних плавках видный зоопсихолог Иван Крышкин. Он притормозил там, где стоял Анголов, и спрыгнул на берег. Голова кита лежала на воде, кося маленьким — с блюдце — глазом. Еще кашалот загребал хвостом, но это происходило вдали — метрах в двадцати.

— Молодец, — сказал Анголов. — Дрессируй его получше. Хорошо дрессированный, он нам пригодится.

— Кому это — нам?

— Человечеству, — объяснил Анголов.

— Что вы имеете в виду?

— Ты же знаешь, что происходит в океанах, — сказал Анголов. — Кто теперь сможет помочь человечеству? Только хорошо дрессированный Малыш.

Он отошел от бассейна, оставив Крышкина размышлять над своей шуткой. Пусть думает, что его работа необходима. Если каждый будет считать, что спасает человечество, работа закипит.

Недалеко от административного корпуса Анголов встретил начальство. Директор появился из-за поворота и, как обычно, почти бежал, размахивая длинными руками. Он был весь в белом, как и подобает директору.

— Вадим Афанасьевич, — сказал он Анголову. — Или Андреевич?

— Алексеевич, — сказал Анголов.

— Правильно, — сказал директор. — Склероз, но помню, что А. Оставьте все дела и идите ко мне.

— Какие теперь дела, — сказал Анголов. — Конечно, зайду. Поговорим.

— Не до разговоров, — строго сказал директор и полетел дальше. Он остановился у барьера, поговорил с Крышкиным. Тот внимательно выслушал и пошел натягивать брюки.