Картина убийства - [94]

– Когда я учился в Лондоне, – сказал, наконец, доктор, – мы лечили одного парня, который приехал из Вест-Индии. Он был алкоголиком. Печень у бедняги была полностью разрушена. Ничего нельзя было сделать, кроме как проводить поддерживающую терапию и дать ему достойно умереть. Однажды ночью я зашел к нему. В больнице стояла тишина, и мне нечего было делать. Поверьте мне, этот человек знал массу историй. В ту ночь он рассказывал мне о вуду. Сказал, что какое-то время прожил на Гаити, где встречался с адептами местной религии. Вуду… Кто-нибудь из вас слышал что-нибудь о зомби?

– Боюсь, что нет, – ответила я.

– Это рабы черных магов, которых они создают из трупов умерших. Он рассказал кошмарную историю о том, как эти зомби встают из могил и бродят по острову, сея везде ужас и панику. Я сам тогда здорово струхнул. И когда уже полностью поверил во все это, парень расхохотался. Сказал, что все это выдумки. Что вуду пришло на Гаити вместе с одной древней африканской религией и не имеет ничего общего с черной магией. Но кое-что интересное про зомби он все-таки рассказал. Он считал, что в его рассказе есть доля правды и был убежден, что к этому имеет какое-то отношение порошок из рыбы-собаки.

– А какой именно? – спросила леди Хардкасл.

– Он сказал, что небольшая доза этого порошка может превратить человека в труп, не убивая его. Пульс слабеет и замедляется. Так же как и дыхание. И даже самый внимательный врач в этом случае констатирует смерть. А «через несколько часов» – он не очень хорошо помнил подробности – действие яда заканчивается, и мертвец самым фантастическим образом возвращается к жизни.

– Подумать только, – сказала миледи. – Гаити, говоришь?

– Он видел это на Гаити, – подтвердил доктор Гослинг. – Хотя сказал, что адепты вуду разбросаны по всему миру. Они есть даже в Америке, например в Луизиане. Довольно большая коммуна, по его словам, существует в Новом Орлеане.

Какое-то время леди Хардкасл молчала.

– Думаю, это все объясняет, – сказала она наконец. – Мы просто непроходимые бестолочи.

Части головоломки одна за другой вставали на свои места.

С визгом тормозов леди Хардкасл остановилась у ворот, которыми мы уже пользовались.

– Вылезаем, – сказала она. – И наверх, к деревьям, как можно быстрее.

* * *

Доктор Гослинг сильно задерживал нас, поэтому мы чрезвычайно медленно поднимались вверх в тусклом лунном свете. Его никак нельзя было назвать человеком действия. И только благодаря жуткой манере езды леди Хардкасл у нас оказалось несколько минут преимущества перед нашими беглецами. А это значило, что в доме не было никого, кто мог бы услышать невоздержанные проклятия доктора, когда тот спотыкался о каждую кочку на поле.

До рощи мы добрались как раз в тот момент, когда труповозка подъехала к коттеджу, освещая своими слабыми фарами ведущую к нему неровную дорогу. Прежде чем войти под сень деревьев, доктор Гослинг успел споткнуться и вскрикнуть «Ой-ей…» в последний раз. В роще мы все замолчали и стали осторожно красться к фургону, чтобы увидеть, что там происходит.

Шофер и его помощник выскочили из кабины. Пока шофер открывал замок на входной двери, помощник открыл дверь фургона. Из него выбралось четыре человека, после чего помощник шофера и один из пассажиров вытянули из авто носилки и перенесли их в дом. Остальные последовали за ними, а последний из них захлопнул за собой дверь.

Внутри загорелись лампы и, в последний раз обратившись к доктору Гослингу с мольбой: «Пожалуйста, ну пожалуйста, смотри куда ступаешь и не издавай ни звука», мы осторожно прокрались через открытое пространство к зданию. Я рискнула осторожно заглянуть в окно на кухне.

В ней находились двое из прибывших. Я видела их только раз, в свете деревенского костра, но готова была поклясться, что это доктор и мисс Пенегер. Он ставил чайник на плиту, а она ложечкой накладывала заварку в заварной чайник. Расставив по своему вкусу эмалированные кружки, наконец сняла шляпу и распустила свои длинные светлые волосы. Положив шляпу на стол, вынула из волос еще две заколки. А потом схватилась за челку и с силой потянула себя за волосы. Под париком обнаружились ее собственные темные волосы цвета воронова крыла.

Тем временем пожилой джентльмен тоже начал меняться. Он отклеил фальшивую бороду, оставив при этом внушительные усы военного образца. Далее последовали нос из гумуса и вставная челюсть.

– А вот это действительно неожиданно, – вырвалось у меня.

– Кинематографисты? – едва слышно спросила леди Хардкасл.

Я кивнула. Значит, это было не так уж неожиданно.

– Проверь другие окна, – велела миледи и указала на окна гостиной по другую сторону от входной двери.

Осторожно подобравшись, я заглянула и в них. «Санитары» перекладывали на раскладушку тело Читэма под наблюдением Зельды Драйтон и Аарона Орума.

Отходя от окна, я поскользнулась на гальке.

– Что это? – Голос Орума был ясно слышен сквозь разбитые стекла и поломанные оконные переплеты.

– Наверное, барсук или кто-то в этом роде, – сказал один из «санитаров».

– Проверь, – велел Орум. – Не хотелось бы испортить все в самую последнюю ночь.

Я подала леди Хардкасл наш старый сигнал, означавший: «Опасно, пора убираться». Она кивнула в знак понимания, но решила не торопиться. Вместо этого выпрямилась, стряхнула пыль со своего пальто и вытащила из кармана крохотный «браунинг». Теперь она стояла всего в нескольких футах от входной двери. Я быстро встала рядом. Доктор Гослинг решил – и это было очень мудро с его стороны – спрятаться за нами.