Картина убийства - [47]

– Мы спрятались между деревянными ящиками и металлическими бочками, – продолжила я свой рассказ. – Леди Хардкасл зарисовывала лодку и док, а я записывала информацию об оборудовании и персонале, которые попадались мне на глаза. Затем мы выбрались оттуда тем же путем, что и забрались, и, никем не замеченные, вернулись домой.

– Даже другие слуги не узнали, что нас не было, – подтвердила леди Хардкасл. – Так что мне оставалось лишь написать сопроводительную записку к моим рисункам и записям Фло и засунуть все это в мешок с диппочтой, предназначавшийся для Лондона. Сами мы через пару дней вернулись в Шанхай.

– В этой работе не было ничего необычного, – сказала я. – За все эти годы мы проделывали ее десятки раз, но на этот раз нам очень сильно не повезло.

– Наверное, нам надо было сразу же уезжать из Китая, – заметила леди Хардкасл. – Уже началось Боксерское восстание[53]. И хотя пока беспорядки наблюдались только в сельской местности, они стали постепенно распространяться на прибрежные города. В то время быть европейцем в Китае было вовсе не безопасно. Но мы остались. Мы не чувствовали опасности. Ведь мы же британцы. Кто посмеет…

– Не китайские повстанцы, как выяснилось, – перебила ее я. – Прошла уже пара недель после нашего возвращения, и в один прекрасный день леди Хардкасл отправилась на ланч с одной из своих подруг, а сэр Родерик остался дома, чтобы закончить какую-то работу. Я тоже отправилась в клуб, составив компанию горничной этой подруги. Как я помню, мы отлично провели время. Когда все закончилось, мы вернулись домой и сразу же поняли, что с ним что-то не так. Ни одна из нас не могла точно определить, что именно нас насторожило, но тем не менее что-то было не в порядке. А потом мы увидели, что входная дверь взломана. Леди Хардкасл прижала палец к губам, и мы как можно тише вошли в дом.

– И сразу же увидели нашу милую китайскую горничную, лежавшую на плиточном полу в луже собственной крови, – напомнила миледи. – Она еще дышала, но уже потеряла сознание. Думаю, в тот день это разозлило меня больше всего. Ведь я сознательно шла на риск, а миссис Ли была цивильным человеком. Кто мог посметь ударить ее по голове и оставить умирать? Мы вполне могли покинуть дом и броситься за помощью, но уровень адреналина у меня в крови зашкаливал. В ящике стола, стоявшего в гостиной, мы держали револьвер – так, «на всякий случай». Боюсь, что я машинально взяла его в руки.

– А тем временем я услышала голоса в кабинете сэра Родерика, – подхватила я. – Голос с немецким акцентом говорил что-то вроде: «Мы больше не будем терпеть ваш шпионаж, Хардкасл». Потом раздался голос сэра Родерика: «Поверьте, герр Эрлихман, я просто не представляю, о чем вы говорите. Я являюсь представителем правительства Ее Величества здесь, в Китае. И подозревать меня в том, что я занимаюсь шпионажем, – это невероятная наглость с вашей стороны. Более того, я бы даже сказал, что это черная клевета».

Когда он хотел, сэр Родерик умел быть властным.

«Я бы счел ваши жалкие оправдания гораздо более убедительными, если б мы не перехватили ваш отчет, – продолжил голос с акцентом. – Я знаю, что вы были в нашем морском доке. “Алмазный шулер”. Не самый сложный для расшифровки псевдоним. Теперь вам придется заплатить за все ваши делишки. Вы были для нас… как это у вас говорится? “Заноза в боку”. Да, так вот, вы были занозой в нашем боку слишком долго. Пора нам вас удалить».

Тут я заметила, что глаза леди Хардкасл наполнились слезами. Взяв чашку с шоколадом, она, притворившись, что пьет его, попыталась тайком вытереть их.

– Потом раздался пистолетный выстрел, – продолжила я. – Он прозвучал совсем тихо, и это шокировало нас еще больше. Мы услышали звук падения тела, и из комнаты выбежал немец. Увидев нас, он замер как вкопанный, а леди Хардкасл навела на него револьвер. У него самого в руках был блестящий однозарядный пистолет. Немец рассмеялся. «А, старая добрая жена, – сказал он. – Да еще и с оружием… Как мило. Рад встрече с вами, леди Хардкасл, но вам лучше убраться с моего пути. К вам у меня нет претензий». Не теряя хладнокровия, миледи приподняла револьвер и произнесла: «Я не знаю вашего имени, мистер…» Улыбка на его лице немного увяла. Слегка прищелкнув каблуками и поклонившись, он ответил: «Герр Гюнтер Эрлихман, посольство Германской империи, к вашим услугам». Леди Хардкасл не сводила с него глаз. «Что ж, герр Эрлихман, – сказала она, – мне кажется, что вы только что совершили пару глупейших ошибок».

– Он был чудовищно самоуверен, – заметила леди Хардкасл. – Просто стоял и пялился на меня, а в комнате лежал убитый Родди.

– Вы правы, – согласилась я. – Он тогда еще сказал: «Не думаю, ваша светлость. Я ошибок не совершаю. А теперь убирайтесь с моей дороги, и я прощу вам вашу глупость. Я уже сказал, что к вам у меня нет никаких претензий, и, мне кажется, вы не хотите последовать за вашим супругом». Он сделал шаг в ее направлении и протянул руку к револьверу. Миледи спустила курок.

– Я хотела взять его живым, – заметила леди Хардкасл. – Хотела, чтобы он ответил за содеянное, поэтому стреляла в плечо. От удара пули он дернулся, а потом облокотился о притолоку.