Картина ожидания - [73]

В храме самом служат жрицы званьем повыше. Их называют женами бога. Да, уверяют, Эллиль ночью во храм гот нисходит. Так говорят… Что же на деле бывает, знают лишь боги на небе.

Этих божественных дев, искушенных в утехах любовных, этих священных блудниц, с поцелуями звезд на груди, и привезли по приказу царя и жреца наставленью спешно, стремительно и неотложно прямо в пустыню, к горам, где обитал Южный Ветер. За лошадьми верховыми, что везли родовитых красавиц, шел караван. Одежды, и сласти, и драгоценности, золото, утварь, шелка дорогие, перья, заморские вина, масла, благовония - все, что приданым зовется, он быстро доставил. Также служанок, рабынь, музыкантов, рабов и певиц… Кто в дом жену принимает, тот принимает заботы, будь это смертный - иль сам господин Южный Ветер!

Стали красавицы в ряд, перед храмом того, кто супругом отныне им будет: Банат-Инин, Геменлила, Белилита, Асат-Дигла… Венки, короны, повязки, заколки, подвески, ожерелья, браслеты тихо и нежно звенят, словно бы ветер летает между цветов с лепестками из меди узорной. О, как прельстительны девы-блудницы! Красотою славны и полны сладострастья, отраду сулят их движенья и взоры. Мертвого с ложа покоя в свои объятья заманят! Где устоять распаленному Южному Ветру. Примет, примет прелестниц в объятья этот неистовый муж быстрокрылый!

И вдруг… вновь стеною, лавиной, волною пошел на людей ураган. Словно бы он недоволен невестами, коих ему предложили! Как оскорбителен этот ответ, как невежлив! Чудится, демоны, малые или большие, как острые стрелы, во мраке летят! Будто веревки, которыми боги планету к небесам прикрепили, вот-вот порвутся, так сильно их раскачал Южный Ветер, колышки вырвать грозя, Млечный Путь заметая.

Бедные девы рыдают так громко, что заглушают свист ветра. Словно кудель, он власы раздирает, глумясь, срывает одежды, будто ищет изъяны в нагих…

Эсагилкиниуббиб тут упал на колени, руки отчаянно он простирает в пустыню:

- О господин Южный Ветер, владыка небес! Драконом могучим назвать тебя я бы решился. Словно моря, твои беспредельны покои. Ты прочитать можешь символы звезд. Каждый твой вихрь - совершенство, оно заставляет умолкнуть жалких людишек из глины и пота. Тщетно терзаемся мы в размышленьях: какой жены тебе нужно, если отвергнул ты этих?! Или ты девственниц любишь? Дай только знать! Или старух? Или пери из сказок персидских ты хочешь? Может быть, молодую ослицу?! Или Уртасарана любимую дочь? Отрока нежного?! Иль из Египта велишь жену фараона доставить? Воли твоей не понять, не распутать желаний твоих прихотливых. Новый дай знак: кто тебе благоугоден на ложе твоем?…

И тишина воцарилась. Курился песок в тонком белом луче, что снова послал Южный Ветер. Ужаса луч… Но - вниманье! Куда направляется он?

О, посмотрите! Луч миновал равнодушно блудниц именитых… Словно с насмешкой, ощупал приданое их… Пошарил между рабынь и служанок притихших… И внезапно - Великое Небо! Великие Недра! - внезапно расширился и засветил во всю мочь, словно неведомый кто-то радостный возглас издал: «Нашел! Поглядите!»

Поглядели… Луч озарил, словно в брильянты оправил невзрачную беловолосую девку - рабыню служанки, что для священной блудницы Банат-Инин чистила таз золотой, где прелестнице ножки ее обмывали от пыли.

Рабыня служанки… Рабыня - избранница Южного Ветра!

Воины, девы, рабы, царь и жрец ее вмиг окружили, взоров не сводят с нее изумленных, пряча усмешки при этом.

Ну и невеста! Ну и красавица! Если б нарочно искали похуже, трудно было б такую сыскать на земле!

Слишком уж костью крепка - к тяжелой работе привычна. Слишком худа - вволю не кормят рабов. Ростом под стать воину, мужу. Взгляд светлых глаз, как у совы, неподвижен и злобен. Косы - веревки из пакли. Загаром сожженные руки, а лицо - бледнее луны темной ночью. Уродка!

Ростом малы, и круглы, и волнующи пышностью стана, огненны взором, упруги бровями, черноволосы, смуглы дочери града Ворота Богов. Нет же, выбрал себе Южный Ветер!…

Словно бы молнией каждую деву пронзило - молнией зависти злобной. «Как! Не меня поманил бог на ложе свое, а рабыню?!» Пусть ее участь страшна, но завидна. Зависть тотчас же порочить и поносить вынуждает сей жребий:

- Наверно, лик Южного Ветра уродством подобен змее, что в кольцо между лоз виноградных свернулась. Пожалуй, жены муж достоин!

Эсагилкиниуббиб взглядом пресек эти речи и сладкоголосо промолвил:

- Имя свое мне открой, о светлейшая дева, что подобна величьем и статью богам, а ликом - звезде, украшающей солнца восходы!

- Нирбия, - буркнула глухо рабыня, взгляд недоверчивый в темные очи жреца устремляя.

Воины между собою шептались, от смеха давились:

- Может, он думал, что эта красотка мужчины от роду не знала и девство в приданое он получает? Известно, однако: сей драгоценный жемчуг не раз был просверлен!

Нирбия смотрит затравленным взором, а жрец напевает ей медоточиво:

- На «табличках судеб» у Эллиля жребий твой обозначен прекрасный - ты будешь возлюбленной Южного Ветра. Пред ним ты одежды свои распахни без стесненья! Избрана - ты. Следуй в храм жениха, о невеста!…

- Ежели я соглашусь, пусть пожрут меня псы! - завизжала невеста. - Взгляд его смерть! Мне не надобно мужа такого! Ты бы еще предложил мне к Ламашту - львиноголовой богине, что из преисподней болезни наводит, - поступить в услуженье!