Карта времени - [10]

— Меня зовут Эндрю, — сообщил он дрогнувшим от волнения голосом. — И я бы хотел снова увидеть тебя завтра вечером.

— Как скажете, мистер. Вы знаете, где меня найти. — Мэри уже направлялась к проходу в темный переулок.

Едва поспевая за своей спутницей, Эндрю размышлял, является ли соприкосновение пениса и внутренней стороны бедер достаточным основанием, чтобы теперь он мог положить руку ей на плечо. Он уже почти осмелился это сделать, но тут их едва не сбила с ног еще одна пара, двигавшаяся в противоположном направлении. Эндрю пробормотал извинения субъекту, лица которого в темноте было никак не разглядеть, а Мэри весело поприветствовала его спутницу.

— Апартаменты свободны, Энни, — сообщила она, махнув рукой в сторону заднего двора, который они с Харрингтоном только что покинули.

В ответ Энни разразилась весьма немелодичным хохотом и потащила кавалера дальше. Эндрю проводил парочку взглядом, пока она окончательно не скрылась в густом мраке. Интересно, а этот парень удовлетворится притворным соитием, спросил он себя, изнывая от возбуждения.

— Я же вам говорила, это тихое местечко, — равнодушно произнесла Мэри Келли, выбираясь на Хэнбери-стрит.

Они коротко простились у входа в «Британию». Обескураженный холодностью девушки Эндрю поплелся по ночным переулкам, высматривая свой экипаж. На поиски ушло не меньше получаса. Садясь в карету, молодой Харрингтон избегал смотреть на Гарольда.

— Прикажете домой, сэр? — спросил кучер не без яда.

На следующий день Эндрю твердо решил предстать перед Мэри тертым калачом, а не изнеженным, заикающимся от смущения петиметром. Такой женщине сначала требовалось продемонстрировать свою силу, а уж потом прибегать к арсеналу улыбок и комплиментов, что безотказно действовали на дам из общества.

Мэри Келли коротала время над кружкой пива за столиком в углу. Ее неприветливый вид немного обескуражил молодого человека, но он все же решил идти до конца. Заказав пива, он уселся напротив и со всей непринужденностью, на которую был способен, заявил, что знает, как стереть с ее лица это кислое выражение. В ответ девушка одарила незадачливого ухажера таким взглядом, что стало ясно: он выбрал худший из возможных способов начать разговор. После такого приема Эндрю не сомневался, что Мэри не станет напрягать голосовые связки и прогонит его одним взмахом руки, как назойливую муху, однако девушка вдруг подняла голову и уставилась на непрошеного собеседника с неподдельным интересом, будто оценивая. А потом, хлебнув пива, рассказала, что ее подругу Энни, которую они повстречали прошлой ночью, нашли убитой в том самом дворе на Хэнбери-стрит. Бедняжке почти отрезали голову, вспороли живот, вытащили наружу кишки и удалили матку. Эндрю едва смог выдавить что-то вроде «очень сожалею», глубоко потрясенный не только жестокими подробностями, но и тем, что видел несчастную за несколько минут до гибели. Судя по всему, вкусы ее последнего клиента оказались весьма далекими от традиционных. Однако Мэри Келли волновало совсем другое. По ее словам, Энни была третьей проституткой, убитой в Уайтчепеле за последний месяц. Тридцать первого августа на Бакс-роуд обнаружили растерзанное тело Полли Николс, а седьмого сентября под лестницей дешевого пансиона нашли изрезанную ножом Марту Тэбрем. Мэри винила во всем банду вымогателей из Олд-Никол, отбиравших у девиц изрядную часть их заработка.

— Эти сукины дети хотят, чтоб мы пахали только на них, — процедила она сквозь зубы.

Для Эндрю такие вещи были в диковинку, но удивляться не приходилось: Уайтчепел не зря считался язвой Лондона, по здешним улицам бродили в поисках клиентов никак не меньше тысячи проституток, в основном из иммигрантов: еврейки, немки, француженки. Поножовщина была здесь обыденным делом. Мэри Келли вытерла слезы и погрузилась в глубокое молчание, будто молясь про себя, но, к немалому удивлению Эндрю, всего через несколько секунд вышла из оцепенения и с игривой улыбкой взяла молодого человека за руку. Жизнь продолжалась. Что бы там ни было, жизнь продолжалась. Не это ли было у нее на уме? Сама она, по крайней мере, была жива, а значит, этим вечером ей вновь предстояло утюжить грязные улочки опасного квартала, чтобы не потерять крышу над головой. Эндрю с жалостью смотрел на ее руку в дырявой перчатке, худенькую, с обломанными ногтями, безвольно лежащую поверх его ладони. Ему тоже понадобилось время, чтобы овладеть собой, как актеру, что входит в роль, придавая лицу соответствующее выражение. Жизнь и вправду продолжалась. От убийства проститутки мир не перевернулся. И Харрингтон, полный решимости следовать своему плану, ласково пожал девушке руку и проговорил, прикрыв галантность легким флером грусти, словно дождевой завесой:

— У меня довольно денег, чтобы купить твою ночь, но мы оба достойны лучшего, чем грязный задний двор.

Услышав такие речи, Мэри Келли подскочила от изумления, но улыбка Эндрю внушала ей доверие.

— Я снимаю комнату в Миллерс-корт, но, боюсь, вы сочтете ее не слишком роскошной, — ответила она кокетливо.

— Мне там понравится, можешь не сомневаться, — заверил ее молодой человек, чрезвычайно довольный таким оборотом.