Карта русского неба - [41]

Я это к тому говорю, что моя Чудневица тоже превратилась в игрушку. Только далеко не все мирятся с ситуацией. И чудики трудятся на вахтах - на северах, или в столицах. Когда Панин в меру своего понимания и согласно личным идеям возродил леспромхоз (хотя бы, в форме частной лавочки), кой-кто вернулся домой и устроился в "ПП и К". Тяжело, вообще говоря, по чужбинам таскаться. А то, что судьба поселка зависит от капризов одного олигарха... Не приходила ли вам в голову мысль о том, что мы сами виноваты, попустив?.. Надо было лобными долями соображать, а не мозжечками. Всякий орган от бездействия атрофируется, это же относится и к серому веществу. Сейчас я в масштабах страны рассуждаю.

Ах, да... политтехнологии, черный, белый, цветной пиар и все такое... Есть мнение, что по любому нас обдурят и вставят в серое вещество "правильные" чипы, имеющие нужную настройку "свой-чужой". Интересное понимание. Но какое-то рабское. Неужто я, рисуя образ Чудневицы, пытаюсь в тебя, читатель, воткнуть МАТРИЦУ? Типа "этот мир не имеет будущего, пусть все умрут и придут китайцы". Ребята, на мой взгляд, все не так. Я просто переживаю за своих детей, коими для меня являются герои рассказа.

… Пришло время опят. Тина выросла среди леса, и лес она любит. Просто так, побродить в одиночестве в тиши - разве это не благодать? Это же относится к горе-алтарнику: и он тоже тащился с корзинкой, правда, почему-то пустой. Голова перевязана банданой, чтоб осенние клещи в волосы не заползали, на ногах резиновые сапоги, на плечах студотрядовская куртка с коммунистическими значками (и где он ее спер?..). Да и женщина тоже одета по-простецки. Столкнулись чуть не нос к носу - оба ринулись к пню, усеянному сотнями коричневых шляпок.

- Ой! - Воскликнула женщина.

- Ох... - выдохнул юноша.

- Ты как здесь...

- Не знаю. Шел.

- Ну, так и иди себе.

- Не пойду.

- Тогда пойду я. Семейка твоя - дарю.

- А мне не надо.

- Тогда - зачем?

- Вы мне... нравитесь.

- Я знаю. Ну и что?

- Я таких красивых как вы не видел.

- Ой ли.

- Правда. Вот те крест.

- А вот этого не надо. Не к месту, здесь не церковь.

- При чем здесь...

- При том...

……………………………………………..

- ...О, Господи, Господи, - Причитал мальчик, - ведь как же так... Успенский же пост!

- Ну, и дурачок же ты, - ответствовала женщина, - какой, блин, пост? Что, не в пост разве не грех...

- И что теперь делать? - Как ребенок спросил Тишка.

- Язык держать за зубами. Ничего не было. Понял?

Оказалось, Тихон совсем неопытен в деле телесной близости. Тина внутренне ликовала: значит, с Артемием у мальчика ничего такого! У нее-то опыт чувственной любви имелся и до Платоши, а вот для Тишки - важнейшее событие в жизни. По большому счету, он оплошал в плане интимного контакта, но Тина не стала акцентировать провал. Все у него еще впереди, такому только во вкус войти.

Грех - распространенное явление в истории человечества. Не будь греха, не существовало бы мировой литературы, доминировали бы сплошь святые писания, исповеди и утопии. А без грехопадения не было бы и самого человечества. Посему грешники - люди по меньшей мере занятные. Изредка грешников закидывают камнями. Но чаще всего все же не закидывают. Потому что нет безгрешных, единственный из таковых вознесся к своему Отцу.

- ...Понял. Как не понять... - Тишка попытался погладить русые волосы предмета своей страсти. Тина тонкую руку внезапно партнера решительно отстранила.

- Клещей нахватала... Как у отца Артемия дела?

- Служит. - Тишка расстроен. Случился самый счастливый день в его жизни, а женщина-мечта – про этого попа...

- Что говорит о нас?

- О ком - о вас?

- О нашей семье.

- А-а-а... Почему-то ничего. Раньше говорил. А сейчас - нет.

- А что раньше говорил?

- Что вы язычники. Поклоняетесь золотому тельцу.

- Да ну... А ты как думаешь?

- Никак. Я вас... люблю. Правда...

- Эх ты... пацан. Влюбленность - это не любовь.

- А я - люблю.

- Это пройдет, красавчик.

- Не уверен...

 

...Не стоит накапливать по жизни недругов и недуги. Наверное, бизнес - такая среда, где друзья не приобретаются, а враги поджидают за каждым поворотом. В общем, на Панина завели уголовное дело. Повод - кляуза, которую некий доброжелатель настрочил в Следственное управление. Грамотное письмишко, с копиями финансовых документов. Предпринимать что-либо у нас можно только нарушая Закон, а посему если тебя не зажопили, значит, еще не активизировался враг.

Естественно, в первую руку на Панина навесили злостную неуплату налогов. Плюс к тому - 159-ю "резиновую". Платону пришлось чаще отлучаться - плюс к бизнесу еще и на допросы. Нанятые в Костроме юристы готовились к суду. В общем, стало Платона затягивать болото сутяжничества. Платон предполагал, откуда ноги растут у уголовного дела. Он с нескрываемым удовольствием и хрустом оторвал бы у злопыхателя все де, но еще не факт, что имеет место злобная месть Артемия. Хотя, теперь уже и не важно: в бой вступила капризная и непредсказуемая, как престарелая прима, русская Фемида. 

 

Встречи Платошихи с пацаненком продолжились. Они все больше приобретали форму игры. Именно игры - о любви в классическом ее понимании не могло быть и речи, а страсть довольно быстро скатилась в русло похоти. По крайней мере, женщина особых чувств не проявляла, что сильно расстраивало пацана, все больше уходившего в себя и поедаемого печалью. Тишка слово держал: Артемию не раскрывался. Батюшка предполагал, что мальчик влюбился, и это, по мнению священника было хорошо: любовь человека остепеняет.